Форум » Сhronicles » 17.02.77 Рыцари темного ордена [Lord Voldemort, A. Dolohov, L. Malfoy, новички] » Ответить
17.02.77 Рыцари темного ордена [Lord Voldemort, A. Dolohov, L. Malfoy, новички]
Master Game: Место действия: Штаб ПС Действующие лица: Лорд Волдеморт, Антонин Долохов, Люциус Малфой, Амикус Кэрроу, Эйк Эйвери, Беллатрикс Блэк, Томас Нотт, Рудольфус Лестрейндж Время действия: полночь Краткое описание ситуации: Пятеро слизеринцев получают темные метки и становятся полноправными Пожирателями Смерти.
Ответов - 38, стр:
1 2 3 All
Lucius Malfoy: Весь сегодняшний день Люциус был как на иголках. Столько всего произошло за последнее время. Но сейчас, от вчерашнего разговора с Нарциссой, у него на душе было легко и спокойно. Возможно, все закончилось не так, как должно было бы, но так, как хотелось им обоим. И это главное. А в данный момент им владели совершенно иные мысли и тревоги. На сегодняшнюю ночь был назначен большой совет. Все, кто пожелали вступить в ряды Темного Лорда, должны будут пройти сегодня испытание, получить метки, и стать полноправными Пожирателями Смерти. Малфой, естественно, знал имена всех тех, кто поклялся в верности Волдеморту. Вопрос был в том - как известить их о сегодняшнем собрании. С утра, во время обеда и после него, Малфой беспрестанно думал о том, как ему провернуть все дело. Что потребуется ему для этого, и пройдет ли это гладко? Однажды он уже навлек на себя подозрения этой стервы МакГонагалл и директора. Предыдущая ошибка не должна повторится. Итак, ему было известно место, ему было известно время, ему были известны имена тех, кто должен присутствовать. Что ж, оставалось лишь всех предупредить каким-нибудь незатейливым, но безопасным, способом. Во время ужина юноша старался ни с кем не разговаривать. Даже с теми, кто обязан сегодня явиться на встречу. Все попытки его сокурсников пообщаться с ним он холодно отклонял. И вот настало время раздачи писем. Множество сов, кружась и хлопая крыльями, в результате чего в зале образовывался, рассекающий воздух, шуршащий звук, неслись вниз, к столам, за которыми восседали студенты, и несли им их письма. Над столом Слизерина показалось пять превосходных, красиво парящих сов. Каждая из них передала свое письмо по назначению и улетела прочь. Краем глаза Малфой заметил совершенно пятью совами действие, и уголки его губ дрогнули в еле заметной улыбке. Наскоро поев, Люциус встал из-за стола и быстрым шагом направился к себе в кабинет старосты. Время еще было не такое позднее, в гостиной Слизерина никого не было, все разбежались. Даже в коридорах подземелья змеиного факультета юноше никто не попался на глаза. Как только Малфой вошел в свои покои, он запер дверь и,сев на диван, напряженно задумался. Все ли он сделал правильно? А сделал он, собственно, вот что. Он долго думал, как бы ему провернуть все наиболее продуктивно и безопасно. И, как и всегда случалось с его коварным, ловким на выдумки и хитрые затеи сознанием, слизеринец нашел решение. Еще утром, когда все пошли на завтрак, юноша не сделал этого, и, как сейчас, закрылся в своем кабинете. Достав несколько бумажных конвертов и листовок, разложил их на столе. Затем сел, макнул перо в чернильницу и, под меткой на конверте - "совершенно секретно, лично в руки" написал следующее: «Сегодня. Сторонники нового порядка желают видеть Вас. В полночь прикоснитесь к ключу, чтобы транссгресировать. И не рекомендуем опаздывать.». Написав это на листовке и, достав пять порт-ключей, юноша убрал их в конверт и запечатал его. После этого он собрал конверты с, заложенными в них записками и ключами, и быстро преодолев весьма немаленькое расстояние, поднялся на Астрономическую Башню. Там он выбрал пять великолепных сов, которые как раз подходили для тех, кому он собирался отправить послания, и, каждой дав соответствующее поручение. Теперь, если кто-нибудь что и подумает, то эти крошки всего-навсего разносили очередную почту. Все должно было пройти гладко и без подозрений. Как всегда, словно в самый обыкновенный день раздачи писем. Свою сову он, конечно, задействовать не решился. Для этого и нужны были ему другие совы. А вот эти пять малышек должны были прекрасно со своей задачей, раздав послания с приказом явиться этой ночью на собрание Беллатрисе Блэк, Рудольфусу Лестрейнджу, Томасу Нотту, Эйку Эйвери и Амикусу Кэрроу. Разумеется, каждый из них поймет, о чем идет речь в письме и отчетливо уяснит свои дальнейшие действия. Главное, чтобы никто из них не сделал какой-нибудь глупости. Но, уповая на то, что, желающие войти в число ближайших соратников и верноподанных одного из самых великих темных волшебников всех времен не могут быть дураками, Малфой понемногу успокоился и сам стал собираться, чтобы быть готовым отправиться и присутствовать на сегодняшнем торжественном, хотя и довольно мрачном, мероприятии. Время близилось к полуночи...
Amycus Carrow: Все выходные Амикус Кэрроу и Эйк Эйвери посвятили тому, что без отдыха искали способ создания инфернала. Даже Эйвери с его некромантическими замашками был в недоумении. Слизеринцы дружно засели в Запретной Секции библиотеки и перелопатили кучу соотвествующей литературы. Столик, который они заняли, был забыт темномагическими книгами, которые мало того, что шумели, но и двигались, периодически сбрасывая верх лежащие. Но ни Мик, ни Эйк не обращали никакого внимания, слишком поглощенные в процесс поисков. Во многих книгах упоминалось некое зелье, которое может стать нечто вроде кровью для трупа, в других – обращение к потустороннему миру, который может выделить… часть души для покойника, чтобы тот мог выполнять простейшие команды. Но ни рецепт зелья, ни подробное описание ритуала нигде, разумеется, не было. Амикус был порядком измотан, ныли мышцы, болели глаза и живот неоднократно урчал, требуя внимания. Однако поиски не прекращал, как и не отказывался от идеи, ибо Эйвери не раз пытался переубедить своего товарища. - К черту, - взвыл Кэрроу еще через полчаса, откидывая книгу в сторону, отчего та истошно заорала. – Сворачиваемся и пошли обедать, - он бросил взгляд на наколдованные на стеллаже часы. – Тьфу ты, ужинать! Весь день василиску под хвост, - он с чувством пнул книгу, что извивалась на полу. – Оставь как есть, после ужина вернемся. На сытый желудок думается лучше. - Идем, - Эйвери поднялся с пола, отряхнул мантию и посеменил вслед за другом. Зайдя в Большой Зал, Амикус с наслаждением потянулся, разминая затекшие мышцы. И заработал заинтересованные взгляды студенток. Подмигнув слизеринкам, он уселся за стол и придвинул к себе тарелку с жареным картофелем и куриной ножкой. Стащил еще одно бедро, слямзил аппетитное крылышко. И, оглядев накрытый стол, подозвал к себе тарелку с куриными котлетками. И только после съеденных двух котлет успокоился, погладил приятно набитый живот, одно рукой потянулся за тыквенным соком, другой обнял слизеринку, имя которой, конечно же, не помнил. Однако его планам сбыться было не судьба. Прямо над ним зависло две совы с четким намерением… - Ваш помет вам же в глотку! – выругался Амикус, резко отодвигаясь в бок и по инерции двигая ничего не подозревающего, невозмутимо грызущего куриную шейку Эйка. Кэрроу скривился, и потянул руку, чтобы забрать конверты. Однако и первая сова, и вторая отказывались доверить слизеринцу почту. Не выдержав, Амикус резко встал на лавочку и буквально вырвал из когтей упрямой птицы предназначено ему письмо. Вторая сова предусмотрительно поднялась выше и зависла над Эйвери. Мик хлопнул того по плечу, привлекая внимание. - Второе письмо тебе. - Ахмм… - пробубнил Эйвери, откладываю обглоданную косточку. Через несколько секунду письмо было у него в руках. Оба одновременно вскрыли конверты. - Ни х… - начал было Эйк. - Тс-с-с-с, - одернул его Амикус и, схватив за рукав мантии, потянул в сторону выхода. - Час «Икс» определен. Ты хоть понимаешь, что это значит?! - Естественно. - Это надо отметить! - И заявишься к Лорду в пьяном виде? Спасибо он тебе определенно не скажет. - Отметим после, - неопределенно пожал плечами Амикус. Оставшийся вечер тянулся медленно, очень медленно. Они вернулись в Запретную Секцию, однако, листать учебники интерес пропал. Куда занимательнее было обсуждать предстоящую встречу и предполагать, что на ней будет. Оба были в нетерпении. Ровно в восемь вечера их изгнали из Библиотеки. Выбора не было, пришлось плестись в спальню. Эйвери перед встречей с Лордом решил выспаться, а вот Амикус хоть и последовал примеру, но так и не заснул. Его сознание буквально распирало от предвкушения. За пять минут до полуночи и Амикус и Эйк сидели на одной кровати и в подрагивающих пальцах держали порт-ключ, опасаясь пропустить момент, когда тот сработает. Но вот часы, что находятся на Астрономической Башне, известили о начале нового часа громким «бом». Кэрроу сильнее сжал пальцы и почувствовал рывок. А через секунду он уже стоял в темном незнакомом помещении. Рядом так же несколько… недоуменно оглядывался Эйвери. Где-то сбоку виднелась белобрысая шевелюра Малфоя. Рядом с ним стоял незнакомый мужчина. А вот самого Волдеморта не было. Или он скрыт в темноте? Раздались еще несколько хлопков и рядом с ними появились Томас Нотт, Рудольфус и Белла Блэк. Занятная компания на сегодняшнюю ночь.
Bellatrix Black: Целый день она находилась в состоянии эйфории от предстоящего путешествия в неизвестные места, но к весьма известному человеку… Человеку, могущественному магу, о котором она бредила ночами, перед которым мечтала выслужиться, стать первой и самой близкой, войти в круг ближних, получить метку… хотя бы. Метка Мрака – это символ того, что она избранная, что она теперь с ним, а не сама по себе, и у нее есть стимул существовать дальше. Лестрейндж, а ныне все же Блэк, ожидала полуночи с придыханием, не находя себе места, и каждую минуту поглядывая на часы, сетуя на то, что время словно назло тянется так медленно. Может быть вас это удивит, но Беллатрикс сегодня была чрезмерно спокойной, пряча истину своего настроения. Ее трясло от предвкушения. Девчонка много раз, в тайных желаниях, представляла себе этот момент, что она скажет Милорду, как себя поведет, и увы, все ее представления не шли ни в какое сравнение с реальностью – покусанные ногти, губы, нервные движения, резкие жесты, вздрагивания от каждого шороха, бешенный огонь в глазах и жажда побыстрее оказаться там. В горле пересыхало каждые пять минут от частых и глубоких вдохов. Она держала порт-ключ так крепко, что со стороны могло показаться, что вот-вот, и девушка его расплющит в своих маленьких ладонях. Руки потели от нетерпения и томительного ожидания, кровь стремительно циркулировала по венам, а когда до отправления оставались считанные секунды, она даже стала испытывать панический страх и на долю секунды ее посетили мысли о том, что она все делает не правильно, что надо отпустить порт-ключ и не явиться. Страх. За эти мысли она не раз себя потом накажет. Страх, подобный липким щупальцам кальмара, пробирался в сознание и заставлял думать невесть что. На какой-то момент она и в правду заколебалась, а потом, укоризненно покачав головой, и пообещав себе, что это все на нервной почве, глубоко вздохнула, и, почувствовав рывок в области живота, позволила неизвестности унести ее прочь из школы. Твердый пол под ногами – это не мало важный признак того, что она находится не где-нибудь в лесу среди оборотней (ну а вдруг недоброжелатели решили таким образом подшутить и избавиться от нее), а где-то в помещении. После того, как глаза более-менее привыкли к полумраку, маленькая слизериночка сумела разглядеть подле себя своих сокурсников. И Малфоя. При виде этого несносного блондина у черноволосой Блэк появились мысли о том, что она все таки немного извращенка, что не совсем подобает ее статусу. «Пора с этим завязывать, Блэк. Что о тебе потом подумают?!» Того, по чьей вине они все здесь сегодня собрались, еще не было, и она решила воспользоваться моментом ожидания, уже не столь нервозного, и просто прикрыть глаза и постараться привести мысли в порядок. А вместе с мыслями и все свое состояние.
Rodolphus Lestrange: О чём он думал? О чём он вообще мог думать, когда увидел сову, летящую прямо к нему и которая не особо выделялась среди других? Рудольфус не особо смотрел на других, кто его окружал в Большом зале. Просто покормил сову, забрал то, что ему предназначалось, и ушёл из Большого зала, не особо привлекая к своей персоне внимание. Ну, разве мог он как-то привлечь ещё к своей персоне ненужное внимание, если вёл себя так всегда спокойно? Было ли ему интересно, что принесла сова? Скорее всего, Рудика даже не интересовало то, что принесла сова, потому что это был окончательный приговор всему тому, что можно было ещё изменить, хотя многое изменить было уже нельзя. Нельзя было изменить некоторые субъективные порядки объективного мира, которые сами по себе могли бы настораживать и раздражать, если бы человек вдавался в мельчайшие детали сей конструкции. Говорят, что история создаётся из мелочей. А ведь так и есть, если вдуматься. В истории любая мелочь, любая даже мелкая деталь (будь то кусочек керамики или маленькая жёлтая бисеринка) играет роль, ведь множество вещей можно было узнать по таким мелочам. Людей тоже можно узнать по мелочам, не так ли? Ожидание после прочтения записки неизбежного. Был ли он готов? Скорее всего, был ибо смирился со всем. Ведь это так легко смириться с чем-то. «Время пришло…» - Подумал Рудольфус, когда увидел на часах со множеством стрелочек время, которое отмеряло полночь. Коснуться порт-ключа, как и было написано в записке изысканным каллиграфическим подчерком, ровно в полночь. Почувствовать уверенность в действиях и мыслях, кажется, что он давно всё решил со своим драгоценным братцем, который всё расставил окончательно по местам. Безразличие к своей судьбе, как бы это не было глупо, но иногда цель оправдывает средства. Его заинтересовывало такое положение и в то же самое сам Руди не мог его принять, хотя как уже было сказано выше, он просто решил смириться с этим. Что есть то есть и зачем что-то менять? Лёгкое головокружение и ощущение под собственными ногами твёрдой поверхности. Не пошатнуться, хотя немного качнуло в сторону. Руди не любил порт-ключи и не любил ощущения после них. Бесполезное сомнение, которые было и во все в данной ситуации ненужным. Он появился с хлопком, как и все и маловероятно чем-то отличался от них. Только разве что тем, что поставил сам себе приговор. Приговор, который теперь никто не сможет ничем исправить. Смотреть вперёд, но не видеть всего того, что находилось. Пустота. Отсутствие всего даже каких-то чувств и мыслей. Отсутствие жизни в некоторой степени. Камень в душе, на сердце. Холодный камень, который не имеет мягкости внутри. Это было что-то вроде эйфории на мгновение, которое может длиться годами.
Lord Voldemort: Не будет сегодня ни пафосных речей, ни эффектных появлений. Тяжелая дубовая дверь с грохотом отворилась и следом за вошедшим в зал магом, также шумно захлопнулась. Вместо слов приветствия он взглядом обвел присутствующих, всматриваясь сквозь темноту в их лица, и убедившись, что все уже на месте, молча, прошел дальше. Даже сейчас Волдеморт не переставал думать о том, как можно вернуть себе часть души, которая оказалась в теле этой змеи Николь... вот только чем больше он об этом думал, тем больше убеждался в безвыходности ситуации. Не существует таких обрядов и заклинаний, перемещающих душу из одного хоркрукса в другой. Попытаться смириться? Похоже, что ничего другого больше не остается… и осознание этого неимоверно злило. В общем, на фоне последних событий, нынешняя так сказать церемония посвящения в ПСы была тем мероприятием, на котором Темный Лорд заставлял себя присутствовать через силу. Но и отменить ее он, увы, не мог. Волдеморт сам нуждался в пополнении своих рядов. Ведь какой бы он там, на собрании в Выручай-комнате, пафосный и красноречивый бред не нес, сторонники нужны ему были исключительно как средство для достижения личных целей, в которых пункт борьбы с грязнокровками, стоило признать, был всего лишь удобным поводом для развязывания войны и подчинения себе всей Британии. А потому пренебрегать этими школьниками все же не стоило. Во всяком случае, не так открыто. Остановившись возле Долохова, который, повинуясь приказу, также явился в штаб, Волдеморт положил ему руку на плечо и, сжав за мантию, притянул к себе. - Если кто-то из них передумает – убивай. Прямо здесь, - негромко произнес он возле уха Антонина и, отпустив Пожирателя, развернулся к молодежи. Пятеро счастливчиков! Они дождались наконец-то дня, когда присоединяться к самой могущественной организации темных магов, наверняка уже сейчас ощущают себя взрослыми и сильными волшебниками, однако для Волдеморта они все до одного были желторотыми юнцами, которым только предстоит доказать свою состоятельность. Итак, кого мы имеем в своем распоряжении? Безусловно, из всех присутствующих наиболее выделялась мисс Блэк, так как была единственной дамой, однако, этот факт скорее играл отрицательную роль, достаточно только вспомнить утренний разговор с Долоховым, выступившим категорически против ее принятия в ПС. Да, девушке придется очень постараться, доказывая, что она ни в чем не уступает мужчинам. А что касается Антонина... Волдеморт надеялся, что утром ему все же удалось доходчиво разъяснить, кто главный в ПС и кто принимает решения о вступлении в организацию того или иного волшебника, так что старому другу разумнее было бы помалкивать о своих недовольствах, если не хочет отправиться следом за Паркинсон, да упокоится душа ее с миром. «Кто еще? - Лорд остановился взглядом на светловолосом юноше. – Нотт». Этого малого стоило держать при себе только лишь ради денег и связей его семьи, как и Лестрейнджей, что ж, второй из двух братьев также лишним не будет, тем более что семейство это всегда рьяно боролось за чистоту крови. И Кэрроу с Эйвери. Этих двоих Лорд запомнил лучше всех, два фанатика – ценные экземпляры могут получиться. «Один такой, – Волдеморт смотрел на Кэрроу, - стоит десятка безмозглых Паркинсон». - Ну, же, смелее, я не кусаюсь, - устало обратился он к притихшим студентам, с которыми можно было бы и до утра вот так переглядываться, пока лично не поторопишь. – Подойди, - велел маг, жестом подозвав к себе Амикуса.
Amycus Carrow: Амикус был несколько напряжен, и было не понятно, что вызывало это самое раздражение. Подобравшаяся компания? Какое ему дело до чужого мнения? Присутствие незнакомых личностей? Все они скоро будет приобщены к одному общему делу. Отсутствие Волдеморта? Решает дела государственной важности, и скоро непременно всех порадует своим присутствием. Вроде бы и раздражению появиться не с чего, но оно есть. Эйвери, к примеру, остался невозмутим и, кажется, получает от этого несравнимое удовольствие. Кэрроу решил взглянуть на происходящее с другой стороны. По сути, все его стремления сейчас обретают прочную основу. Все, чего он желал – скоро исполнится. Кэрроу снова пробежался по лицам своих сокурсников. Белла ушла в раздумья. На лице Рудольфуса не было ничего. Абсолютно. Как будто художник, рисовавший эти черты лица, забыл добавить эмоций, придать им жизни. Томас, кажется, был несколько… обижен. На что? Вряд ли тем, что в скорейшем времени получит метку. Нотт был одним из тех безумцев, что дали присягу Темному Лорду еще в Выручай-Комнате. Впрочем, задумывать над этим, как и над всем остальным времени не было. В помещение появился Темный Лорд. Кэрроу инстинктивно опустил голову, не решаясь смотреть на мага напрямую. Лишь угадывая его движения. Тот не торопился приветствовать прибывших. Да, Амикус тоже бы хотел перейти сразу к делу. Не хотелось бы, чтобы Волдеморт или кто-то из его окружения начали распинаться на тему: «детки, а вы хорошо подумали?». Да, он обмусолил эту тему уже тысячи раз и всегда приходил к одному единственному выводу. Он на правильном пути. Это единственное, чем ему бы хотелось заниматься. Это единственное, что его реально заинтересовало. Это единственное, что его влечет. И в своем выборе он более чем уверен. Никто не сможет поколебать это его решение. Разве что Лорд, заявив, что «этот щенок нам не подходит». Пожалуй, это действительно аргумент. Все остальное – пыль, которой не стоит уделять и толику внимания. Вот только… поскорее бы уж. Не терпелось перейти к сути дела. Как и самому Волдеморту, который, наконец, заговорил с притихшими студентами. Захотелось хмыкнуть. «Конечно же, не кусается. Зачем ему действовать такими варварскими методами, когда можно уничтожить одним изящным взмахом палочки?!!» Амикус чуть приподнял голову, чтобы видеть Темного Лорда, который по каким-то своим соображениям выбрал первым его – Амикуса Кэрроу. Слизеринец мгновенно выпрямился, расправил плечи и выпятил грудь вперед. Ему это польстило. Быть быстрее всех, быть сильнее всех, быть хитрее всех, быть всегда первым – вот жизненное кредо Амикуса. Кэрроу сделал пару шагов навстречу Волдеморту и замер, несколько растерявшись. Как он должен вести себя дальше? Как строится общение с Темным Магом. Есть ли какие-то принципы, которые следует соблюдать? Тогда, десятого числа, казалось все просто. Он действовал так, как велело сердце. Тогда, нужно было доказать прежде всего себе – что готов к ответственности и предлагаемой Волдемортом власти. Принять это все, стоя на коленях, ему казалось правильным. Сейчас же… не сочтет ли маг такую коленопреклонную позу за подхалимство? Пожалуй, этот момент нужно будет согласовать с уже умудренными опытом членами этой организации. Амикус слегка поклонился. - Это честь для меня, - выговорил он непослушными губами.
Lord Voldemort: Как верно отмечал один всем известный итальянский мыслитель, любовь плохо уживается со страхом, и если уж приходится выбирать, Волдеморт также однозначно выбирал страх, считая его наиболее надежным средством для подчинения себе людей и удержания власти. Пускай его боятся. Он будет в стальном кулаке держать всю страну, а непокорных просто-напросто раздавит. Ну, а начинать следовало с собственного дома, разумеется. Если у тебя в семье кавардак, то и в стране будет также. Семьей же для Темного Лорда были Пожиратели Смерти, и он, их глава, требовал к себе уважения и безоговорочного подчинения. Кому-то, возможно, это может показаться излишне консервативным, однако Волдеморт считал такую модель единственно верной, и все его сторонники обязаны были ее придерживаться. Коленопреклонение он, кстати, также не отменял. А потому в ответ на легкий кивок Кэрроу, ядовито произнес: - Не такая большая честь для тебя, как погляжу. Его волшебная палочка смотрела на студента, с губ темного мага слетело безжалостное: - Круцио! Как уже говорилось, Волдеморт не намеревался сегодня церемониться, пускай юные Пожиратели учатся на ошибках. Остальные четверо, безусловно, должны проникнуться представшей перед ними картиной, а именно корчующимся от боли Кэрроу, получившим наказание только лишь за то, что выказал недостаточное почтение. Ничего, потерпит. Слабаки Темному Лорду не нужны. Наверно поэтому он скептически относился к пребыванию в своих рядах женщин, они менее способны терпеть боль, нежели мужчины, а физическое наказание Волдеморт считал нормой. Здесь он целиком и полностью соглашался с другим не менее известным мыслителем, на этот раз древнегреческим, утверждавшим, что благо отдельного человека не есть ценность, главное – это общественное благо. Порядок и дисциплина – бессомненное благо. Маг сверху вниз смотрел на Кэрроу. - Теперь лучше. Ты понял, как надо вести себя со мной? А точнее, на каком уровне при этом, находясь? – говорил он негромким голосом, но в гробовой тишине, царившей в зале, каждое его слово было слышно всем присутствующим. – Вот примерно на том, на котором ты сейчас находишься. Подняв взгляд, Лорд посмотрел на остальных студентов и, указывая волшебной палочкой на Амикуса, как на учебный экспонат, одновременно с этим удерживая его магией в согнутом положении, обратился к ним: - Глупые учатся на своих ошибках, умные – на чужих. Почтительность же лишней не бывает, как и смиренность молодых перед старшими. И к себе я требую особого почтения. Искать где проходит граница этого «почтения» Волдеморт не советовал бы, разумнее выказывать с запасом. Он вовсе не собирался позволять многое этим юнцам, доверие и особое отношение следовало еще заслужить, возможно, лет через десять верной службы они добьются такого же положения в ПС, что и Долохов или Малфой-старший, но, впрочем, даже и те не позволяли себе панибратства с Темным Лордом. Здесь каждый знал свое место и, по сути, у каждого оно было под ногами Волдеморта. А те, кто не признавали его силу и власть – долго не жили. - Можешь подняться, - Риддл вернул свое внимание Амикусу и разрешил ему встать, развеяв вместе с тем сковывающие чары. Он не считал, что поступил жестоко, физические наказания испокон веков были самыми действенными и, кстати, в некоторых чистокровных, имеющих аристократические корни, семьях эта традиция до сих пор сохранялась. Не случайно слизеринцы отличались своей дисциплинированностью. - Закатай рукав и вытяни вперед левую руку, - глядя юноше в глаза, спокойным и твердым тоном говорил Лорд. Мало кто умудрялся задерживать свой взгляд на его залитых кровью глазах, пожалуй, только те, кто хотели бросить вызов. Пожирателям же предписывалось не делать этого. Ничего из того, что ставило их на одну ступень с Лордом. Со временем молодежь узнает все правила и втянется. Ведь «круцио» он применял не удовольствия ради, а только лишь как наказание. - Scriptos Moprtmorde Infinite, - произнес он, поднеся кончик волшебной палочки, к предплечью Амикуса и в месте соприкосновения начали появляться черные очертания, плавно растекающиеся по коже, выжигающие на ней ту самую Метку, носители которой считались самыми приближенными соратниками Волдеморта. - Теперь ты один из нас, - маг поздравил подобным образом парня и кивком указал ему, что может возвращаться и уступать место следующему. А кто будет следующим? Лорд обвел взглядом остальных и, остановившись на Лестрейндже, подозвал его к себе.
Amycus Carrow: Черт возьми, в какое глупое положение он попал. А ведь внутренний голос говорил, что, возможно, нужно было вести себя так, как мик вел себя при первой встрече. Лорду это нравится. Нравится ощущать себя Всевышним. Что ж, это его – Амикуса Кэрроу – опыт. Пусть неудачный, но это опыт. Ему урок за его сомнительность. Отдаваться в распоряжение Волдеморта, так без остатка. Впредь, будет знать, как и в какой позе необходимо быть при обращении к Темному Магу. Разумеется, тот вольностей не допускает и что, в общем-то, правильная позиция. Это последнее о чем он успел подумать, перед тем как пасть сраженный заклинанием. Могущественен. Очень могущественен. Обладатель адской магической силы. Амикус не выдержал и захрипел. Почему-то орать во весь голос оказалось невозможным. Больно, настолько больно, что хочется молить о смерти, лишь бы получить долгожданное освобождение. Это не детские игры с Алекто. Она его щадила, щадила как младенца. Та боль, которую дарила его сестричка, ничтожна по сравнению с тем, что Амикус испытывает сейчас. Кажется, будто адское пламя лижет его кожу, выжигает внутренности. Или нет, будто кожу сдирают живьем и превращают его в мясной фарш. Состояние, когда мысли путаются, перед глазами пляшут потоки разноцветных бликов, а с губ срывается непонятное шипение. Кэрроу сгибается пополам, уткнувшись лбом и о каменную поверхность пола. А руки сгребут по камню, цепляясь о трещинки и раздирая кожу до крови. А еще через несколько мгновений приходит понимание, что эту боль можно терпеть. Амикус сжимает губы и пытается сосредоточиться. Он улавливает каждое слово, сказанное Волдемортом, но не может понять смысл сказанного. Хочется разогнуться и сделать глоток воздуха полной грудью, чтобы убедиться, что легкие не воспламенились и не сгорели дотла. Но что-то мешает. Приходит понимание, что действие непростительного закончилось, однако, он все еще во власти магии темного мага. - Да, Лорд Волдеморт, - хрипит он. – Прошу прощения за мою оплошность, - четко выговаривает он, чтобы дать понять магу, что сказанное Амикусу ясно. Что правила он усвоил и запечатлел их суть на обратной стороне век, дабы всегда их видеть, помнить и обращаться к ним, если вдруг что-то снова окажется под сомнением. Все проще простого. К чему читать мораль, когда можно усмирить нрав всего лишь одним движением волшебной палочки. Пусть это же послужит уроком и для остальных. То, что он стал наглядным примером и для остальных его никоим образом не задело. Он почувствовал на себе силу Темного Лорда. Оценил его магический потенциал. Это действительно выше всех разумных граней. Чтобы нарастить такую мощь потребуются десятки лет и стальная сила воли. Амикус проникся доверием и уважением к магу, перед которым он стоял на коленях. И это правильно. Мик не ровня ему. До уровня Волдеморта ему еще расти и расти, как и получать знания. Но он пойдет по этому пути. Если он получит доверие Темного Мага, возможно, тот раскроет перед Кэрроу часть своих карт. И это самое главное. Волдеморт дал разрешение подняться. Амикус медленно распрямился, однако, опять же, смотреть в глаза старшего мага не решался. Впрочем, оно и не требовалось. По первому же требованию, слизеринец торопливо закатал рукав мантии, сжал ладонь в кулак и протянул руку. Холод от прикосновения кончика волшебной палочки Лорда, слова заклинания и огонь, охватывающий предплечье. Ничуть не слабее, чем боль от «crucio». Мик с восторгом смотрел на то, как на его бледной коже появляются черные очертания метки. Точная копия той, что слизеринец видел у Малфоя и на первой странице «Ежедневного Пророка». Блестяще. Теперь он один из них. О да, шикарная новость. Как же он этого хотел. Оказывается, если бросить все силы на исполнение самого заветного желания – оно непременно сбудется. Жаль, что сейчас нет рядом с ним Алекто, она непременно сейчас за него порадовалась бы. И, быть может, так же получила бы метку. Что ж, у нее все еще впереди. Помня о преподанном уроке, Амикус низко склонился перед магом. - Это действительно честь для меня… быть одним из вас, - и, все так же не разгибаясь попятился назад. И только через несколько шагов позволил себе выпрямиться и занять свое место рядом с Эйвери. Эйк заинтересованно скосил глаза на руку, рукав которой все еще был отвернут. Амикус согнул руку в локте и провел кончиками пальцев по метке. Она никак не ощущается. И если бы не было зрительного подтверждения, то можно было бы сказать, что ее там вовсе нет. Кэрроу проследил за Лестрейнджем и повернул голову к Эйку. Его глаза горели нетерпением и предвкушением.
Rodolphus Lestrange: В начале Рудольфус не испытывал никаких чувств, когда попал сюда. Точно так же он не испытывал никаких чувств, когда увидел Тёмного Лорда из-за которого они здесь все и собрались. Он ничего не чувствовал даже когда тот вызвал Амикуса Кэрроу. Разве могло это ударить по его самомнению? Лестрейндж не был из тех храбрых, кто кидается в авантюру с головой первым. Он относился к всему более менее цинично, кроме одного. Он обратил внимание на то за что получил Круцио первопроходец. Но от этого действа он не испытал радужных чувств, просто ему стало немного противно находиться здесь. Хотя с другой стороны данный жест показал то, что они играют здесь не в бирюльки. Первая мысль была уйти, но взгляд выхватил какого-то человека и Малфоя да и потом перед остальными он уже не мог опуститься до того, чтобы взять и уйти после этого жеста. Тем более после того, что Тёмный Лорд остановил своё внимание не на ком-то другом, а на нём. Свои размышления Руди не показывал никак на своём лице. Без эмоций, без страха, без чувств. Он видел, как уходил Амикус и только когда тот занял своё место, опустив голову, Рудольфус опустился на колени, и на коленях стал ползти-шагать ближе к Лорду. Если считать в шагах насколько далеко Руди отполз от своего изначального места, то это было шага три-четыре не больше - не меньше. Лестрейндж-старший ничего сейчас не чувствовал, ему было всё равно на себя и на многое другое. Такое случалось редко, а сейчас это был практически первый и последний раз. Первый шаг в никуда без чувств и без каких-либо ощущений того, что он может совершает что-то запретное. Ночь и эти люди в свидетели, но это всё требует того, что он хотел добиться. Ведь хороший старший брат, аристократ не бросит свою семью и не оставит своих друзей даже тогда, когда считает, что те совершили ошибку и можно бы было как-то иначе. Но не сворачивать, а идти лицом в неизвестность. Страх, который может испытывать человек в данной ситуации, даже не посещал его. Лестрейндж смотрел на землю перед собой, произнося слова, которые не так давно произносил Амикус Кэрроу. - Это честь для меня… - Рудольфус на всякий случай опустился ближе к земле. Приклоняться перед кем-то – это было как-то слишком низко и это не нравилось ему бы в нормальном состоянии. У него не было выбора, и он всё решил. Безысходность состояла в том, что выбора как такого у него не было. Да, выбор есть всегда, но этот выбор Рудольфус Лестрейндж, как личность, принять не мог. Он мог лишь подчиниться обстоятельствам, ведь даже если что-то и случиться, то это, скорее всего, будет просто смерть. А страха перед смертью он не испытывал. Ему нужно было быть с братом и возможно оказывать ему защиту до последнего.
Lord Voldemort: Волдеморт неплохо разбирался в людях. К своим пятидесяти годам он имел достаточный жизненный опыт и, чтобы сложить о том или ином человеке определенное мнение, ему требовалось не так уж много времени, достаточно было понаблюдать за ним одну-две минуты, когда тот оказывался в ситуации далекой от обыденной. Кстати, встречу с Темным Лордом, имевшим в определенных кругах немалую, порой доходящую до легендослагательств, популярность, вполне, можно было отнести к одной из таких ситуаций. Но самым главным помощником для «чтения» людей ему служила легилименция, которой он владел в совершенстве и которая позволяла ему безошибочно узнавать о том, что на уме у интересующего его индивида. На уме у Кэрроу, к примеру, было доходящее до безрассудства желание служить Волдеморту и даже то, что его кумир только что прилюдно наложил на него «круцио» ничуть не поумерило пыла юноши. Он мужественно вынес наказание и, что самое главное, усвоил суть урока, за что и был отмечен Темным Лордом, как твердый характером и верный своим принципам молодой человек. На таких идеологически правильных бойцах и строится основа Пожирателей Смерти. А что до второго кандидата в свои сподвижники, тут Волдеморту следовало признать, что старший из Лестрейнджей представлял собой нечто, что называют «ни рыба, ни мясо», младший выказывал куда большую решительность перед тем, как получить Метку. И, тем не менее, обучению Рудольфус поддавался, этого у него не отнять. Не желая испытать на себе то, что испытал несколькими минутами ранее его товарищ, он чуть ли не подполз к темному магу, когда тот подозвал его к себе. Вряд ли этому юноше приходилось ранее вот так унижаться, Волдеморт прекрасно видел испытываемые им эмоции, какое бы при этом невозмутимое выражение лица тот не сохранял. Лестрейндж преломлял в себе гордость, и Лорд терпеливо наблюдал за этим процессом. Он ничего не имел против наличия этого качества, однако проявлять его следовало не в общении с ним. Требуемое Волдемортом смирение понятийно искореняло гордыню. Да и было бы чем Лестрейнджу, как впрочем, и всем остальным собравшимся здесь школьникам, гордиться. Лично они сами не добились в жизни ничего, что могло бы их хоть на малую долю приблизить к Темному Лорду. Что ж, молодым свойственно превозносить себя, с возрастом это проходит. Он разрешил Лестрейнджу подняться и во второй раз произнес: - Scriptos Moprtmorde Infinite! Оставалось надеяться, что сомнения, коими преисполнен этот слизеринец, как можно быстрее развеются. Обратной дороги для него не будет, «печать» заключившая сделку уже красуется на его левом предплечье. - Помни, ты сам изъявил желание присоединиться ко мне, - не отпуская руки Лестрейнджа, произнес Темный Лорд все тем же негромким голосом, обращаясь непосредственно к Рудольфусу и испытывающее заглядывая в его глаза. – Ступай, - отпустил он юношу. После чего обратился к очередному претенденту: - Нотт. Не случайно Волдеморт позвал именно его, он видел беспокойство в глазах Нотта, тот был не на шутку напуган. И в момент, когда было названо его имя, страх еще более усилился, заставив слизеринца под взглядом темного мага попятиться назад. - Хочешь уйти? – мягким голосом поинтересовался Лорд. – Двери позади тебя. Он кивнул слизеринцу в направлении дверей и тот, еле слышно произнеся «Простите» направился к выходу, желая как можно скорее покинуть это место. Что делать далее – Долохов в курсе.
Rodolphus Lestrange: Человек, который прошёл один из самых трудных моментов собственной жизни, должен испытывать что-то вроде облегчения, но вот с Рудольфусом этого не происходило. Он старался настолько обособиться от того, что происходило здесь, что воспринимал это как долг. Обычно ему, как старшему брату, нужно было часто вот так обособляться. Следить за младшим было не самым его любимым занятием, а можно даже сказать, что просто привычкой. Поэтому Рудольфус на пьедестал ставил собственную семью, а уже потом всё остальное. Его так учили, что семья – она на то и семья, что является для него чем-то святым, тем, что он не должен предавать. Наверное, Тёмный Лорд читал мысли и даже эмоции человека. Почему-то Лестрейнджу всё показалось именно так. Когда тот разрешил ему подняться, Руди не поднимал голову на Лорда, а смотрел как на его левом предплечье вырисовывается татуировка-метка. Чёрная отметина, которая теперь будет у него, которая теперь тоже будет определять некоторые его действия. Чёрная метка, за которой будут гоняться будущие поколения. Чёрная метка, которую получают лишь избранные. И он был среди них, среди этих самых избранных. Правда не испытывал такого удовольствия, как Амикус. Он просто смотрел. Услышав голос Лорда, который обращался исключительно к нему, Рудольфус поднял глаза и посмотрел на этого человека. Он не раз смотрел на этого человека, но сейчас он видел, что тот прочувствует его ощущения, его эмоциональную стезю. Фраза Лорда прозвучала так, как могут звучать только слова: «Ты сам сделал выбор – обратного пути нет.» И Рудольфус это прекрасно понимал. Мгновение он смотрел на Тёмного Лорда, а потом опустил глаза. Нельзя сказать, что Руди был разговорчивым экземпляром, поэтому в его взгляде было много ясности, он прекрасно понял, что имел в виду Тёмный Лорд. И когда тот его отпустил Рудольфус отошёл сгибаясь от каких-то странных чувств, которые боролись в нём до сих пор, и требований Лорда. Обратно пути не было. Взгляд на пол с опущенной головой, которую он непременно поднимет, оказавшись в круге оставшихся.
Antonin Dolohov: Сколько подобных церемоний он уже повидал, теперь весь процесс не вызывал у него ровным счетом никаких не только положительных, но и вообще каких бы то ни было эмоций. Простая формальность, часть работы, может быть, не ежедневной, но регулярной с тех пор, как он пустился в эту авантюру вместе с Томом. И пусть сам Риддл никогда не считал это авантюрой, да и сам Антонин давно проникся идеями своего гениального товарища, все же торжественность подобных встреч он уловить никогда не мог. Не мог найти он и капли торжественности в этих юнцах. Он них физически исходил запах страха, неуверенности, порой подобострастия и лжи. Все они, эти желторотые птенцы, что они умеют в этой жизни, для чего стремятся присоединиться к чему-то большому? Надеются принести пользу? Щенки. Тони не видел толку ни в одном из появившихся, но раз Волдеморт собрал их здесь, значит, увидел в них искру каких-то особых задатков, не видимых ему, Долохову. Что ж, в скором времени у него будет возможность убедиться в своей правоте или еще раз подивиться гениальности Тома. В назначенное время появился сам Повелитель. На сей раз без помпы, без каких-либо поражающих малодушное воображение юнцов фокусов, просто вошел. Вошел и остановился рядом с Антонином. После чего Тони услышал над ухом стандартное в таких случаях шипение-шепот, Волдеморт не терпел ослушников, он избавлялся от них еще до того, как они успевали нагадить в его гениальные планы. Долохов недобро усмехнулся. Правда, маска, закрывавшая лицо, скрыла весь эффект его гримасы, однако, ничуть не убавила его желание покуражиться. Мужчина невольно покосился на девушку. Он был абсолютно уверен, что она не выдержит, что она сорвется еще до начала церемонии. Беллатрикс Блэк. Долохов был хорошо знаком с семейством Блэков. Знал он так же и беднягу Сигнуса, которому супруга так и не смогла подарить наследника. Однако, не стоило присылать сюда свою девчонку. По этому поводу он уже высказался утром, и за прошедший день его мнение нисколько не претерпело изменений. Наконец, церемония началась. Волдеморт подзывал к себе молодых людей по одному. Вот подошел первый. Кэрроу. Гордый, уверенный в себе, но неуверенный в том, что он правильно поступает. Тони улыбается и прикрывает глаза. "Круцио!" Улыбка Тони становится шире. Он теряет интерес к распростертому на полу телу. Лорд умеет убеждать в своей правоте и ломает даже гранит. Следующий. Следующим счастливчиком оказался очередной представитель фамилии Лестрейндж. С этим все понятно. Этот хочет не быть причастным к делу Лорда, а просто не хочет отставать от брата. Младшего брата. Ему все равно, что грязнокровок уничтожать, что заниматься бисероплетением, лишь бы люди не сказали, что младший брат преуспел больше. Следующий. Однако, на зов Волдеморта никто не откликнулся, никто не пожелал приблизиться и преклонить подобострастно колени. Долохов заинтересованно переводил взгляд с одного "неотмеченного" особым расположением Лорда парня на другого. И на одном лице он увидел непечатный страх. Дикий, животный. Стремление унести отсюда ноги и забыть про все, творящееся здесь, как про дурной сон. Обманчиво-ласковый голос Тома заботливо поинтересовался, не хочет ли господин Нотт покинуть их теплую компанию. Темный маг даже указал направление, в котором можно покинуть зал, однако, этой показной доброжелательностью можно было обмануть только разве что первоклассника. Но юный Нотт был охвачен такой сильной паникой, что принял все за чистую монету. Очень жаль. Такой позор для старика Нотта... В наступившей тишине все взгляды были прикованы к пятившемуся назад человеку. Словно издеваясь, время тянулось очень медленно, а спасительные двери никак не желали предстать перед бедолагой. Тони не любил столь драматичные моменты и театральные действия. Его поступки всегда отличались грубостью, но эффективностью в достижении цели. Вот и сейчас он не стал ожидать, когда потенциальный покойник покинет их честную компанию, он просто вскинул руку с зажатой в ней палочкой и небрежно произнес: - Инкарцеро. - В этот же момент тело несчастного опутали веревки. Куда проще было бы его обездвижить, но... Парализующее заклинание сковывает и голосовые связки. А если господин Нотт захочет кричать, ничто не должно препятствовать этому. На впечатлительную молодежь действуют не сколько потоки крови, расчлененные конечности, нет, нечеловеческие крики жертвы - вот что оставляет неизгладимый след в памяти. Осторожно переместив мобиликорпусом связанного молодого человека ровно посередине между Темным Лордом и притихшими молодыми людьми, Долохов, доселе так и не сдвинувшийся с места, которое занял, войдя в зал, и не произнесший более ни единого звука, приготовился ко второй части своего показательного выступления. Повинуясь беззвучному приказу Антонина, веревки опали на пол. Ну, не может же он истязать обездвиженного человека? Жертва не могла видеть выражения лица своего мучителя, зато Антонин прекрасно видел весь ужас в глазах юнца. Было ли ему жаль несчастного? Нисколько. Глупцов жалеть не за что. - Авада Кедавра! - Зеленая вспышка на мгновения осветила лица присутствующих. Вот и не стало мальчика Нотта. Упс, какая неприятность. Быстро, но эффективно. Новички должны знать, что с сомневающимися расплата быстрая. С предателями разговор короткий. И через пять минут о предателе уже никто не вспомнит. Гнетущая тишина также продолжала давить на уши. Только теперь сложно было присутствующим смотреть бесстрастно в глаза Темного Лорда. Взгляды присутствующих должно было как магнитом притягивать к распростертому на полу телу. А Долохов, как ни в чем не бывало, продолжая хранить молчание, подошел к телу Нота, бесстрастно обыскал его карманы и забрал оттуда палочку убитого. Тому она все равно уже не понадобится. После чего столь же бесшумно Тони занял свое место недалеко от Лорда.
Lord Voldemort: Не хотел Волдеморт, чтобы церемония принимала такой поворот, но, к сожалению, другого выхода, кроме убийства Нотта, он не видел. Держать его под империусом, может, и было вариантом, но следовало учесть тот факт, что накладывать его пришлось бы регулярно. Не стоил такого внимания слизеринец. Но вот то, что смерть его послужила еще одним наглядным примером для остальных - неоспоримый плюс. Они не в сказку попали, взяв в руки порт-ключи, им надо это понять, уяснить раз и навсегда. Если дома и в школе с ними нянчились, разъясняя, что можно делать и что нельзя, то Волдеморт делать этого не собирался, свое время ему было слишком дорого, чтобы тратить его на чье-либо воспитание. Он посмотрел на безжизненное тело в центре зала. Никаких эмоций, все такое же ледяное спокойствие, будто бы они здесь не человека убили, а мимо пробегающую крысу. Долохов отлично поработал. За что его ценил Лорд так это не за изысканность манер, коими Антонин был наделен в крайне незначительно степени, а за безжалостность, с которой приводил в исполнение вынесенные Волдемортом смертные приговоры. Он не боялся пачкать руки. И это хорошо. - От сорняков лучше избавляться прежде, чем те успеют прорасти, - прокомментировал Лорд случившееся и, подняв свой тяжелый взор на студентов, обратился к ним все таким же тихим, от которого веяло опасностью сродни змеиному шипению, голосом. – Ни в коем случае не повторяйте его ошибку, такое я прощаю с большим трудом. Том даже сейчас умудрился слукавить – такого он не прощал никогда. До предателя Волдеморт доберется любым способом, лишь бы тот понес справедливое наказание. И присутствующие уже наверняка уяснили для себя эту несложную истину, их взгляды были более чем говорящими. Но не будем тратить время. Следующим Темный Лорд подозвал Эйвери, при этом он не стал, что либо делать с лежащим между ним и студентами трупом, он просто перестал его замечать, чего хотел бы и от всех остальных. Мертвым не нужно внимание, им нужен покой. Вот и оставьте его в покое. Риддл решил позднее распорядиться о том, что делать с трупом. Дело это привычное. А пока надо закончить церемонию. Склонившийся перед ним Эйвери ждал разрешения подняться. Лорд, разумеется, и ему поставил Метку. И на завершение церемонии он приберег самое вкусное - единственную даму, разбавляющую их сугубо мужской коллектив. - Мисс Блэк, - позвал он девушку, приготовившись хорошенько покопаться в ее сознании.
Bellatrix Black: Словно неведомая прострация захватила тело и сознание Беллатрикс, она на какое-то время отключилась от реальности, пускаясь в представление о будущей жизни и вседозволенности. Взвешивая все "за" и "против" она пыталась понять, что же именно ее привело сюда, и как это скажется на ее будущем. Поздно спохватилась, не так ли? Но... жалела ли она? Было ли что-то такое, доселе неведомое, что могло бы заставить Беллатрикс развернуться и уйти? Однажды кто-то оборонил, что перед смертью в памяти проносится вся жизнь, упущенный фрагменты, ненужные слова и мысли о том, что ты еще не успел сделать. У нее было время все обдумать, и то решение, которое она приняла, круто повернуло ее жизнь. Но в том ли направлении? К реальности ее вернул глухой звук падающего тела. Оказалось, пока мисс Блэк летала в облаках, в помещение произошло много чего интересного. Сокурсники девушки уже получили свои метки Мрака, и нетерпеливо переминались с ноги на ногу, в то время как посреди залы лежало мертвое тело Нотта. Было ли ей его жалко? Немного. Ей было жаль его лишь за его слабость и трусость, неумение идти до конца. Чуть погодя, всего несколько мгновений, и Блэк поняла, что вполне себе лояльно относится к чьей-то смерти. Ей доводилось мучить, но только домовиков, во время их с отцом тренировок, но убивать... Она не могла знать этого ощущения крови на руках, но определенно ей хотелось это почувствовать. Будущие возможности, которые Беллз уже нарисовала в своем воображении, дурманили, пьянили, сводили с ума, и не удивительно, что она не смогла сдержаться, когда услышала свое имя. Резко дернувшись вперед, она с опозданием поняла, что это ее рвение может трактоваться ошибочно, и последствия могут оказаться печальными... Да и потом, разве воспитанные девушки так себя ведут? От падания ниц ее удержало тоже воспитание, и она ограничилась глубоким реверансом, с плохо скрываемым благоговением смотря на Темного лорда. Теперь настала ее очередь, дрожь от предвкушения окутывала все ее тело, и она ничего не могла с этим поделать. - Милорд. - Голос предательски охрип, она склонилась еще ниже, дабы не показать своего волнения, огня глаз и предательски румяных щек. Этот мужчина привлекал своим величием и красотой, Беллатрикс кружило голову, и ей словно не хватало воздуха от волнения, а в помещение неожиданно стало слишком жарко. Еще немного, и она окажется в его власти, подчиненная и готовая на все.
Lucius Malfoy: Люциус, как и все остальные, само-собой разумеется, прибыл вовремя, ровно в полночь. Как и все излишне пунктуальные люди, он появился на месте собрания даже чуть раньше других. Однако и они не заставили себя ждать. Все пятеро, Амикус, Эйвери, Рудольфус, Нотт и Белла явились почти последовательно. Собравшимся пришлось ждать недолго, прежде, чем Темный Лорд, без излишних театральных эффектов, просто отворив дверь, вошел в помещение, представ перед лицами жаждущих присягнуть ему на верность. Что касается Малфоя, то он давно это сделал. А значит, бояться ему было нечего. Он только ухмылялся, предвкушая потеху. Зрелище, действительно, должно быть, если и не красочное, то уж во всяком случае, интересное. Люциус кинул беглый, ничего не выражающий взгляд на Долохова, которого он считал "медведем-шатуном" и безмозглой машиной для убийства в их шайке, а потому ничего, кроме полного безразличия, к нему не испытывал. Холодные голубые глаза переместились на пятерых студентов змеиного факультета, и по-очереди рассматривали их, изредка устремляясь в сторону неподвижной фигуры Волдеморта. Вот, наконец, темный маг заговорил. Отзвуки его голоса, по-прежнему мелодичные и ясные, успокаивающим гипнозом, и, в то же время, пробирающим до мурашек, страхом, воспринимались сейчас всеми, как и самим Малфоем. Темный Лорд подозвал к себе первого претендента на метку Пожирателя. Это был Амикус Кэрроу. Тот послушно склонился перед Волдемортом. Но этого оказалось мало. Немедленно последовал Круциатус. Люциус улыбался, бесстрастным взором глядя на, терзающегося, теперь уже на коленях, слизеринца. Что ж, теперь тот поймет, как надо вести себя с Темным Лордом. Не удивительно, что, не захотевшие, чтобы с ними произошло то же самое, Эйвери и Лестрейндж, чуть ли не на брюхе, подползли к Волдеморту и удостоились чести получить свои метки. А вот бедняге Нотту не посчастливилось. Хотя почему, собственно, бедняге? Он сам виноват. Ему самому следовало бы корить себя за свою глупость и трусость. Хотя...больше он уже точно ничего не сможет сделать. Вот мамочка-то расстроится. Малфой даже не удержался бы от злобного смеха, если бы не вспомнил, что с Ноттом состоял в нормальных приятельских отношениях. Поэтому смеяться над его бесславной гибелью юноша не стал. Он лишь бесстрастным взором блестящих голубых глаз наблюдал за тем, как зеленый луч, выпущенный из палочки Долохова, которому был отдан приказ, как очевидно, убивать всех, кто решит отступать от начатого дела, соприкоснулся с телом злосчастного слизеринца и отбросил его, безжизненного, на пол. На красивом бледном лице Люциуса не отразилось никаких эмоций по поводу произошедшего. И он вполне был согласен с Темным Лордом. Сорную траву надо выпалывать раньше, прежде чем она успела испортить цветущие растения в саду. Но вот настало время последнего кандидата в Пожиратели. А точнее - кандидатки. Белла Блэк смело шагнула вперед и присела перед Темным Лордом в книксене. Светлые брови Малфоя удивленно взметнулись вверх. «Она что, думает будто на светский раут пришла?» - пронеслось в голове у слизеринца. Юноша слегка поежился, представив, что с ней сейчас сделает его господин. А потому поспешил прервать, пусть еще и не начавшиеся, но вполне имеющие место быть, не слишком лицеприятные для Беллы намерения Волдеморта. Пусть это было и не слишком вежливо с его стороны по отношению к повелителю, но, все же, Белла была сестрой его любимой невесты и его приятельницей, к которой он неплохо относился. Он не хотел, чтобы она испытала сейчас то же, что и Амикус. К тому же, девушка была будущим Пожирателем Смерти. И, в общем-то, таким, как они, несмотря на все, предстояло поддерживать друг друга. И именно поэтому Люциус решил помочь ей прежде, чем Темный Лорд как-либо жестоко поступит с ней. - Белла, ты не на балу в ратуше, и перед тобой не хозяин торжества, благодушный сеньор, - стараясь, чтобы его голос звучал как можно более насмешливо, так, чтобы эти язвительные интонации уловил Волдеморт, не подумав, что Люциус напрямую "спасает" девушку, произнес слизеринец, - Опустись перед повелителем на колени и склони голову! Юноша встал лицом к ней и спиной к Темному Лорду. А затем приблизил свои губы к ее уху. - Постарайся быть как можно более почтительной, если не хочешь, чтобы он и на тебе испробовал пыточное проклятие, - едва слышно прошептал он. А затем, отходя, и когда Волдеморт снова мог видеть его лицо, Малфой попытался изобразить на нем как можно более зловещее выражение. Скрестив руки, юноша стал наблюдать, что произойдет дальше, и последует ли Белла его благоразумному совету.
Bellatrix Black: На самом деле девушка не знала, как ей поступить. Были мысли о том, что она женщина, а в приличном обществе женщинам не положено опускаться на колени перед кем-то, особенно на публике. Конечно, это было несколько абсурдным, ведь в иной ситуации и Родольфус бы не опустился на колени, слишком это унизительно. Но не сейчас, ведь перед ними не какой-нибудь заезженный аристократ, а сам Темный Лорд, человек, которому они все жаждут служить верой и правдой. Тогда от чего же Беллатрикс не последовала общему примеру? А может все дело в том, что она на какой-то момент растерялась? Вот и пришлось опускаться в книксене, склоняясь и несколько удивленно смотря на Малфоя, направляющегося к ней. Что ж, сегодня он ее выручил, подсказав как правильно нужно показывать свое уважение будущему Повелителю. Ну и что, что в этом обществе женщин ставят наравне с мужчинами, и совсем не чтят традиции? Зато она получит долгожданную метку, и станет самой-самой. О, в этом она была убеждена больше всего: по головам пройдет, станцует на чьих-нибудь костях, но докажет Темному Лорду, что она самая лучшая и самая преданная. И хоть стоя на коленях она может испачкать платье, ее это как-то перестало волновать, равно как и все остальное, мысли испарились, оставив место для эйфории и предвкушения. Малфоя же она отблагодарит позже...
Lord Voldemort: Темный Лорд устало вздохнул, когда подошедшая к нему девушка присела в книксене, и на пару секунд закрыл глаза, демонстрируя всем своим видом характерную для данной ситуации фразу "тяжелый случай". С какой стати юная мисс Блэк решила счесть себя особенной? С той, что она девушка? Может ей еще и ручку в ответ поцеловать? Нет, пожалуй, лучше круциатусом наградить, чтобы все разом в голове прояснилось. Воспитание современных девушек со всеми этими модными тенденциями равноправия полов делало из них высокомерных хамок, тогда как следовало в присутствии мужчины являть собой кротость и покорность. Что Паркинсон, что фон Эджин, что наверняка и Блэк – список можно было продолжать – считали, якобы у них есть гордость, но в действительности же это качество никак не совмещалось с той легкодоступностью бордельных девиц, коих они напоминали своим поведением. Словом, всерьез их воспринимать не приходилось. И к огромному счастью девушки круциатуса ей избежать все же удалось. Малфой выручил. Не отметить этого Лорд не смог: - Благодарю за содействие, Люциус. – Произнес он достаточно громко и четко. – Но мог бы этот инструктаж провести и раньше, прежде чем присылать их ко мне. Тебе так не кажется? Его не интересовало, что скажет в свою защиту Малфой, его интересовало только то, чтобы тот уяснил для себя суть обращенной к нему претензии. Они все расплачиваются сейчас за то, что Люциус не объяснил им правил поведения в присутствии Темного Лорда. Или может он сам забыл их? Возможно, стоит в ближайшем времени и ему напомнить. Волдеморт отвернулся от светловолосого Пожирателя Смерти и опустил взгляд на ту, которая ожидала своего череда получить Метку. - Чтобы я больше не видел этих бальных ужимок, - обратился к ней твердым непререкаемым тоном. – Поверь, мне без разницы кто стоит передо мной, мужчина или женщина, старик или ребенок. Для меня важнее другое. – Он нежно приподнял ее юное смазливенькое личико за подбородок, так, чтобы Блэк смотрела в его глаза, и голосом более мягким чем пару секунд назад продолжил. – То насколько мне верны и преданы. Вот, что я ценю, Беллатрикс, и вот за что я отмечаю людей. Лорд опустил лицо девушки и приказал ей подняться. Волшебная палочка в очередной раз коснулась запястья и впечатала выползающую из черепа змею. Наконец, Метки были всем поставлены. - Что ж, поздравляю, - с неким подобием торжественности произнес Волдеморт. – Отныне каждый из вас служит мне и нашему общему делу. И…, - Лорд сделал паузу и обвел каждого из студентов взглядом, - я, конечно, понимаю, что на данный момент темными магами вас трудно назвать… Но, тем не менее, у вас есть реальный шанс ими стать. Он повернулся к Долохову: - Антонин, оставляю их на тебя. Всех, - особо подчеркнул последнее слово, имея ввиду и девицу Блэк. Не хотел Темный Лорд тратить свое время на обучение детей азам темной магии. Пускай Тони проверяет их потенциал и разъясняет дальнейшие порядки. Волдеморт же покинул зал аппарировав и ни с кем не попрощавшись.
Bellatrix Black: Когда Темный Лорд заговорил, обращаясь к Малфою, Беллатрикс нахмурилась, вникая в суть слов Темного Лорда, и мысленно обещая себе расквитаться с блондином за такую забывчивую оплошность. "От же драклово отродье! Это ж надо так подставить! Ну ничего, я ему еще покажу гиппогрифоф зад!" Но от злорадных мыслей ее отвлекло очередное обращение Темного Лорда... На этот раз к ней самой. И когда она услышала фразу про бальные ужимки, то тут же мысленно приготовилась получить свою долю Круциатуса, а после падать ниц и просить прощение за свою оплошность. Но пыточного заклятия следом не последовало, напротив, ее подбородка нежно коснулись длинные пальцы Темного Лорда, вынуждающие ее с преданностью и обожанием посмотреть на него. Она догадывалась, что Лорд владеет легилименцией, и совершенно не боялась, если тот вдруг надумает заглянуть в ее сознание, ведь ей от него скрывать было нечего. А от его тона по коше заходил не ровный строй мурашек, и на несколько секунд бросило в жар... а затем и в холод. Ноги отказывались подчиняться, но она все же вынудила себя встать, мужественно выпрямиться, сдерживая вздохи восхищения и нетерпения, протянуть руку и получить столь долгожданное клеймо. Клеймо - символ ее жизни, символ того, что ей есть, к чему стремиться, ради чего существовать. О, сколько же раз она рисовала в своем сознании этот момент, и вот наконец свершилось, и она стала полноправной Пожирательницей, хоть и без особых достижений, но в душе Беллатрикс считала себя членом этой организации, она даже как-то заметно выпрямилась, приподняла голову, гордясь тем, что она такая особенная, и с меткой. То, что метку получили и остальные, ее как-то мало заботило. - М-мой Лорд! Я так счастлива! - Она вновь опустилась перед Лордом на колени, и низко склонилась, выказывая тем самым всю свою радость и бескрайнее уважение. А потом он аппарировал, но это не сильно огорчило Беллатрикс, ведь она понимала, что теперь будет видеться с ним чаще... гораздо чаще... И от радости хотелось закричать.
Antonin Dolohov: Дальше проходило все так же невообразимо скучно, что скулы сводило от желания зевнуть и невозможности этого. Даже девчонка и монолог Волдеморта, обращенный к ней, не вызвали у него прилива бодрости. Поэтому Антонин лишь безучастно смотрел, как молодежь получает то, чему не знает истинной ценности. Ничего, еще будет уйма попыток выяснить, кто чего стоит. И один из многих шансов выяснить, кто из какого теста сделан, представился Долохову уже буквально через несколько минут. Темный Лорд скоренько свернул церемонию и, препоручив зеленую поросль, как обычно, на него, стремительно покинул их честную компанию. Однако, быстро он сегодня... Антонин дождался, когда за Томом закроется дверь и стихнут шаги за нею, после чего плавно переместился н то место, где до этого обосновался темнейший волшебник современности. Затем мужчина, так же не спеша, с достоинством снял маску и поочередно оглядел присутствующих. Новички не знали практически никого из Ближнего круга, однако, Антонин был одним из тех немногих, кто регулярно общался с вновь прибывающими. И для того, чтобы попасть в этот самый пресловутый Ближний круг, нужно было сначала завоевать симпатии его, Антонина, потому как Темный Лорд самолично очень редко кого-то одаривал своей милостью. Это должно было означать исключительные способности, заметные невооруженным взглядом. Сегодня Тони ничего подобного перед собой не видел. Однако, он произнес то, что всегда произносил в таких случаях. - Я Долохов. Антонин Долохов, если вам угодно знать мое полное имя. Отныне я для вас тот человек, мнение которого для вас является важнейшим. - В этом месте Антонин Викторович сделал паузу и вновь обвел присутствующих взглядом, желая убедиться, что в очередной раз его слова не произвели сногсшибательного фурора среди присутствующих. Мужчина усмехнулся и продолжил. - Вы не обязаны меня любить, задабривать меня или совершать еще какие-либо действия, дабы обратить мое внимание на ваши скромные персоны. Мне плевать на вас, на ваше отношение и уж тем боле на то, кто ваши родители. Вы видели лишь немногое, из того, на что я способен. Поэтому я настоятельно рекомендую вам всем, без исключения, запомнить то, что я сказал. Дабы потом, после того, как вы ненароком упокоитесь, вы не жаловались, что вас не предупреждали. Вы все для меня сейчас одинаково серые. И только от результата ваших действий зависит, обретете ли вы цвет и вес в моих глазах, а значит и в глазах нашего Повелителя или окажетесь безымянными "шестерками" в его рядах. Ему не было нужды разводить политесы перед этими сопляками, все это должен был провести тот, кто привел их всех сюда. Загодя, чтобы ценное время не тратилось на такие банальности. И все же, из раза в раз Тони произносил эту речь просто для очистки совести и для того, чтобы совесть болела у того, кто загорелся подобной идеей привести в организацию своих не отличающихся особым умом товарищей. Теперь, когда все традиции и ритуалы были соблюдены, можно было выкинуть из головы все условности и стать самим собой. - Так же хочу предупредить, что не терплю глупых вопросов. И я не люблю долгих предысторий и разглагольствований. Не будет сейчас никаких инструктажей или долгих расшаркиваний. Я хочу видеть, на что способен каждый из вас. И для начала я бы хотел проверить вашу бдительность и то, насколько крепка ваша защита. Точнее, научились ли вы вообще защищаться. Произнося эти слова, темный волшебник незаметно вытащил палочку. - Ласум Бонус! - И эффектным движением совершил едва заметный полукруг, направляя заклинание на присутствующих тут молодых людей. __ Ласум Бонус - заклинание, ломающее кости. Кость ломается в том месте, куда была направлена палочка. Чем выше уровень кастующего, тем сложнее уклониться от заклинания и тяжелее переломы.
Master Game: А. Долохов Л. Малфой,Б. Блэк, Р. Лестрейндж, Э. Эйвери, А. Кэрроу ____ Расположение новоиспеченных ПСов и Долохова. Малфой стоить чуть поодаль от Блэк. То есть, заклинание Долохова долетит на долю секунды раньше до Амикуса, чем до Беллатрикс и Люциуса.
Amycus Carrow: Амикус с жадность следил за всем происходящем в этом странном, но воистину мрачном и атмосферном месте. И, разумеется, его взгляд был прикован к Темному Лорду, который с невозмутимым выражением лица расставляет метки. Кэрроу не мог понять, какие испытывает чувства Лорд в отношении их – несмышленых новичков, у которых в наличии есть лишь гонор, хорошие родословные, связи и богатые родители. Его тело все еще было под впечатлением от недавнего «круциатуса», но боль не была раздражителем, скорее приятной истомой, как после сумасшедшего секса. Ему безумно нравилось происходящее – наконец, он нашел свою среду обитания. Правильную. Пропахшую темной магией, запекшийся кровью и разлагающими телами жертв. И пусть здесь ничем подобным не пахло, он ощущал это на подсознательном уровне, потому что предполагал, к чему ведет его Темный Лорд. И был полностью в его власти. Это кружило голову. Он завел руки за спину и периодически царапал кожу ногтями, чтобы удостовериться, что это все - правда. Вот и остальные стали подтягиваться – Руди, Эйк, Белла. То, что произошло с Ноттом Кэрроу принял с отстраненным сожалением. Они неплохо общались, вместе изматывали грязнокровок, на пару докучали ненавистным гриффндорцем. В общем-то, Нотт был неплохим малым, но… он струсил, отступил от плана, и за это получил соответствующее наказание. Сглупил парень. Что ж, это в очередной раз доказывает, что с Темным Лордом шутки плохи. Второго шанса он не дает. У Амикуса по спине пробежали мурашки. Он пообещал себе, что будет работать над собой, будет относиться серьезно к своей миссии, будет стараться быть полезным Темному Магу. Волдеморт исчез точно так же стремительно, как и появился. Кэрроу насторожился. Он не думал о том, что его может здесь ждать. Возможно, даже проверка умений, определение магического потенциала, плоть до проверки лояльности. Амикус был не против, скорее, даже жаждал подобного развития событий. Первый, всегда только первый. Он стремился быть лучшим – во всех смыслах, иначе жизнь не имеет вкуса. Постная и гадкая. Волдеморт и его организация будто добавили приправ. Кэрроу втайне скосил глаза на Эйвери. Пожалуй, его дружище испытывает сходные чувства. Захотелось пожать ему руку и похлопать по спине, сказать поздравление в какой-либо глупой форме. Но такая вольность будет непростительной. Все потом, а сейчас… Вместо Волдеморта вырос незнакомый Кэрроу маг. «Провести инструктаж?» Слизеринец, в общем-то, понимал, почему кто-то иной, а не Темный Лорд. Не его прерогатива. Уже не его обязанности. Да и наверняка, ему есть куда потратить свое время. Маг представился. Фамилия была незнакомой. Уж скольких Амикус знал темных магов благодаря своему папаше – не перечесть. А вот фамилия этого нигде не примелькалась. Однако к его словам следует прислушаться. Это не сложно – воспринимать мага как второго по важности после Темного Лорда. Слизеринец вникал его словам и откладывал в памяти. О да, они прекрасно видели, что тот совершенно спокойно способен на «аваду кедавру». Конечно же, никому не хотелось схлопотать непростительное – ведь жизнь только-только начала приобретать краски. Отличнейшая тактика – коротко, сухо и по существу. Всем непонятным – выйти вон… в мир иной. Амикус подумал о том, что благодаря периодическим дуэлям с гриффиндорцами он неплохо поднаторел как в защите, так и в нападении. - Reversio, - выкрикивает Амикус, моментально извлекая волшебную палочку и направляя ее на летящее заклинание. Он слышит, как рядом взволнованно произносит Эйк: - Leadenate. «Дурак», - думает Кэрроу. Заяка от Кэрроу: создать защитный щит и отразить заклинание. Заявка от Эйвери: отразить заклинание.
Master Game: Кэрроу отражает заклинание, но обратно в Долохова оно не попадает. У Эйвери сломано три ребра. ГМ: Lord Voldemort
Rodolphus Lestrange: Первая зелёная вспышка в зале и Рудольфус ещё больше понял, что всё это не шутки. Хотя кто здесь мог шутить? Жизнь – это довольно серьёзная штука, если задуматься. Нотт, который решил уйти, был слишком глуп, чтобы понять, что отступать куда-то было поздно. Лестрейндж смотрел одно мгновение на бездыханное тело Нотта, но ему не было жаль его. Почему? Потому что, если ты принимаешь решения, то должен и понимать его последствия. Решив прийти сюда, Томас сам всё уже решил для себя. Поступок же человека, который убил Нотта, Лестрейндж не мог понять. Ну, зачем же ещё обыскивать тело этого человека? Комментировать всё, что произошло стал сам Тёмный Лорд. Рудольфус услышал фразы Лорда, но постарался сохранять спокойствие. Кто он здесь? Он просто человек, который пришёл ради того, чтобы успокоить собственную совесть. Он пришёл сюда по расчёту и должен был остаться здесь. Вот и Беллатрикс получила метку. Что ж видимо церемония была окончена или же почти окончена. Лестрейндж наблюдал за тем, как быстро исчез Тёмный Лорд. Да, всё-таки он был великим магом. Однако оставался ещё один человек в этом зале, который резко заговорил. Человек, который убил Томаса Нотта. Видимо этому человеку было так же всё равно, кто перед ним находился. Поэтому Рудольфусу ничего не оставалось, кроме как постараться вникнуть в суть событий. Однако во всей фразе этого человека, до заклинания, важным были последние слова, на которые Рудольфус, впрочем и обратил своё внимание. Однако юноша смог и запомнить имя этого волшебника, который убил Нотта. Он смог запомнить и часть фразы, которая могла бы для него играть хоть какую-то роль. Мы же всегда запоминаем то, что нам важно? Парень волновался, но всё же старался никак этого не показывать. Вот и заклинание. Такое заклинание он видел впервые. «Интересно, где же он ему обучился…» - Проносится мысль в голове Лестрейнджа-старшего, но требовалось переходить от мыслей к действиям, а значит следует вернуться в реальность. Слава Мерлину, что до него это заклинание не дошло первым. Ведь тогда он бы даже не мог понять, как реагировать. И всё же он выбрал заклинание, которое могло его защитить, по мнению самого Руди. Кэрроу, Эйвери и вот теперь он произносит мгновенно слово, исполняя требуемое движение волшебной палочкой. Ведь в заклинание главное и движение волшебной палочкой и само произношение этого заклинания. Это было самое простое заклинание и, скорее всего, самое известное. - Protego! – Заклинание щита. Резко произнести заклинание. Вопрос: успел или не успел? Впрочем, ответ на этот вопрос Рудольфус сможет узнать уже через какое-то мгновение.
Master Game: «Protego» довольно-таки слабенькое защитное заклинание, которому не хватает мощности, чтобы сдержать «Lasum Bonus». Итог: сломанная рука Рудольфуса, которую он выставил вперед. ГМ: Severus Snape
Bellatrix Black: Она не могла понять, чего же ожидать дальше от этого волшебника - на долю секунды пришла мысль о том, что ее вполне могут убить, если при проверке сочтут не пригодной, и тут уже не поможет славное имя отца да положение в обществе. По мере объяснений и введения в курс "дела", Беллз все отчетливей и ясней понимала - полагаться можно лишь на себя и свои силы, а то, что она девушка, никого не волнует. Знала на что идет, и не жалеет. Еще с детства воспитывалась как наследница семьи Блэк, потерявшим веру в наследника, отцом. Наверное отсюда пошла любовь к спорту, Темной Магии, заботе о чистоте крови и продолжении рода, а так же чувство презрения ко всему "женскому", будь то куклы и помадки. Она привыкла, что к ней относятся требовательно, без снисхождения и жалости, будучи любимицей отца но все равно воспитываясь в строгости и послушании. И сейчас она отчетливо поняла, что предыдущие ее игры в "женщину" сейчас ни к чему хорошему не приведут, и если сказано падать на колени, она упадет, да как можно ниже, не боясь запачкать подол своего платья. Фигура Антонина Долохова не внушала доверия и не источала величие, на которое был способен Темный Лорд, но зато внушала ощущение страха, непредсказуемости, и безумия человека, готового на все, ради достижения поставленный, пусть и не собой, цели. И если она на секунду заставит его усомниться в ней, она проиграет эту битву, падет поверженная и опозоренная, в очередной раз подтвердив теорию о слабости женщин. Но нет, она не такая, она ни за что не подведет ожидания отца, и докажет всем, что способна на многое - не даром Блэк считалась, хоть и не самой умной, но весьма одаренной волшебницей, да и арсенал ее заклятий мог впечатлить, хоть и мощи, порой, недоставало. Но она над этим работала, каждое время, которое проводила дома в компании отца и домовиков. Что за заклинание использовал батенька Долохов, она не знала, но где-то уже о нем слышала, покуда созвучие букв показалось знакомым, и возможно ей как-то рассказывал отец, или она случайно подслушала в разговоре взрослых, но это значения не имеет - самой сути этого заклинания она не знала, и знать не хотела, - по крайней мере узнать о сути этого заклинания посредством испытания на себе было не для нее, - поэтому вв ее мозгу моментально всплыло что посложнее и требовавшее большей концентрации и силы. Со стороны могло показаться, что Блэк решила выпендриться, но на деле маленькая слизеринка решила перестраховаться, и, как же без этого, показать на что способна. Может ее заклинание и носило двойственный характер, но оно было весьма удобным в драке с противником. И хоть мистер Долохов не являлся противником, как она поняла - он желает на них посмотреть, оценить уровень защиты и реакции. И падать лицом в грязь она уже окончательно передумала. - Spekkio. - Ее кредо: "Лучшая защита - нападение" и будь что будет. *Заявка от Блэк: создать зеркальный щит и отразить заклинание аккурат в Антонина х) Кстати, я вот не совсем понимаю, какие заклинания дают в школе, а какие нет. Темные не в счет. Может просто поделить список заклинаний на те, которые позволены школьникам, и на те, которые им не позволены. х) Кстати, а как на счет слизеринцев, которых дома родители, порой, обучают заклинаниям из раздела Темной Магии и не школьной программы. В смысле, я к тому, что не думаю, что Темный Лорд решил набрать школьников, уровень которых - стандартная база Хогвартса) ps: ссори за бред, я давненько посты не писала)
Master Game: Блэк отражает заклинание в Антонина Долохова, однако, отраженное заклинание имеет слабенький заряд мощности. ГМ: Severus Snape
Lucius Malfoy: Малфой отошел от Беллы с негодующей физиономией. Мало того, что, за буквальное спасение ее шкуры, она отблагодарила его злобной гримасой, так он еще и получил нагоняй от Повелителя. А с какой стати он должен был проводить "инструктаж" раньше, если подобного приказа ему не поступало? Лорд ведь все любит показывать на наглядных примерах и учить. К тому же, занимавшемуся подготовкой собрания и высылая соответствующие приглашения тем, кто на этом собрании должен был присутствовать, Люциусу просто не достало бы времени для своих товарищей на краткое введение в курс манер Пожирателей Смерти. «Уж извините, Ваше Темнейшество, не сообразил», - гневно сказал про себя юноша, и тут же поспешно с поклоном добавил, - Прошу прощения, Милорд. Этого больше не повторится. После чего позволил себе фыркнуть, как только Лорд Волдеморт скрылся из помещения. Юноша знал, что за его исчезновением, а особенно учитывая последнюю реплику, последует незамедлительная практика, которую станет проводить такой замечательный преподаватель, как Долохов. И слизеринец прекрасно понимал, что его также не минуют его "уроки". И Антонин не заставил себя долго ждать, тут же послав в студентов порцию ломающего кости заклятия. Неумолимо приближающийся к стоящим недалеко друг от друга, но, все же, в разных местах, ребятам заклятие грозило большими неприятностями тем, кто не сумеет его отразить. Что, собственно, и последовало, например, за жалкой попыткой Эйвери справиться с магией, насланной Долоховым, в результате которой бедный Эйк сломал себе ребра. Далее последовала сломанная рука Рудольфуса, которую он, как глупец, выставил вперед прямо под действие Ласум Бонуса. А вот Белла и Амикус оказались гораздо умнее, чем того ожидал Малфой. Впрочем, особенно сомневаться в них никогда не приходилось. Пожалуй, из всех остальных они действительно ярко выделялись не только жестокостью, но и находчивостью. Настал черед светловолосого юноши блеснуть знаниями защитных заклятий. Особенно тех, которые помогут против магии немаленького уровня, использованной далеко не слабым темным волшебником. К счастью, Малфой имел кое-какие навыки в черномагических заклятиях. Не только потому, что часто рылся в запретных книгах и вошел в круг приближенных Волдеморта гораздо раньше присутствующих здесь студентов, но и потому, что "благородный" отец, и сам порой применяя на нем непростительное заклятие второй степени, иногда поднатаскивал его в подобных чарах. А поэтому юноша, самодовольно ухмыльнувшись, резко вскинул палочку навстречу мерцающему и, движущемуся в его сторону, полукругу. - Difendarckus - произнес Люциус. Заявка от Малфоя: создать вокруг себя темный колдовской экран (броню), отразив заклятие Антонина, а заодно и блеснув персональными знаниями черной магии.
Master Game: Создает вокруг себя темный экран, отразив заклятие Антонина в сторону. ГМ: Severus Snape
Antonin Dolohov: Едва отзвук его голоса затих в пустом зале с высокими сводами, как тут же послышались растерянные выкрики пытавшихся защититься школьников. Безусловно, некоторые попытки заслуживали внимания, но все же, нашлись те, для которых уже это, не самое сложное и болезненное заклинание оказалось камнем преткновения. Вместо того чтобы оценить возможности тех, кого миновала чаша быть покалеченным, поощрить их как-то, а затем никчемных мальцов отправить домой, Долохов лишь разозлился. "И это она называет пополнением? Да я бы с такими даже возиться не стал, не вызови они во мне столько негодования!" Антонин не любил бросать дела на половине пути. Не сделал этого он и сейчас. Хотя ужасно хотелось обездвижить этих недотеп и отправиться прямиком к Риддлу. Пусть и нарвался бы он на немилость Повелителя, зато его совесть перед самим собой была бы чиста. Еще не попадались ему столь слабенькие в темной магии экземпляры. "Чему их только отцы-то учат?" - И это все, на что вы способны? - Данной фразой сопровождал он движение палочкой, гасившей слабые попытки отразить в него его же собственноручно пущенное заклинание. - Господа, разочарован, разочарован. Вас мамки-няньки обучали магии что ли? Тогда простите, буду делать скидку на то, что здесь пять кисейных барышень. - Мужчина запрокинул голову и рассмеялся. Однако, сам себя же резко оборвал. - Ну вот, что. Это были просто шалости. Разминка, не более того. Кто-то размялся, кто-то получил порцию оплеух. И все же, самое веселье начнется только сейчас! Не долго думая, маг решил разобраться с юными магиками. Время шуток закончилось. Молодые люди должны, наконец, в полной мере осознать, куда они пришли. Не успел Малфой младший закончить заклинание, а Антонин понял, что слащавый блондинчик на этот раз выкрутится, как Долохов стремительно вскинул палочку и направил ее в этот раз не по кругу, а в произволном порядке выбирая своих жертв. - Obliviate! - Сначала Малфой. Пацан Абраксаса. Вот его бы проучить, да так, чтобы понял на всю жизнь. Понахватался от отца поверхностно, а ведь мог бы быть прекрасным темным магом... Посмотрим, как ты теперь попляшешь, когда память тебя подведет немножко. - Exanimo! - Парнишка Эйвери ему сразу не понравился. Медленно соображает. Что ж, посмотрим, как он зашевелится, когда время у него будет сильно ограничено. Не теряя ни мгновения, Долохов моментально выбирает из негустой группы юных волшебников очередную жертву. - Iraetos! - Что ж, посмотрим господин Лестрейндж, изменит ли Вам Ваше хваленое самообладание теперь? И снова неумолимая карающая палочка Антонина находит нового "счастливца". - Tinnire! - Кэрроу показал неплохую реакцию в первый раз. Но то было заклятье физического воздействия. Как он справиться с психологической больше атакой? Осталась только девчонка. Возиться с ней желания так и не появилось. - Petrificus Totalus! - Вот так, чтобы не путалась под ногами. __________ Obliviate – заклинание стирает память цели. Exanimo – заклинание удушья. Iraetos - Заклинание гнева. Вызывает у человека неконтролируемые приступы ярости. Является модификацией проклятия подвластия. Tinnire - Заклятие визга в ушах. Petrificus Totalus – заклинание лишает цель возможности шевелить телом.
Lucius Malfoy: «Мамки да няньки?» - горящими от ярости голубыми глазами Люциус смотрел на издевающегося над слизеринцами Долохова, - «Интересно, а тебя, волосатый медведь, собственный отец когда-нибудь поучал Круциатусом?» Разумеется, юноша и не подумал сказать этого в слух, ибо прекрасно понимал, что от этого будет только хуже. Поэтому Малфой не решился злить Антонина почем зря. И, все же, его непомерная аристократическая гордость была задета ехидными словами черного мага. Долохов говорил это и про него. Того, кто информировал о Темном Лорде избранных студентов Слизерина, того, кто организовал первую встречу с Повелителем, тому, кто пытал грязнокрвку и вынудил Снейпа встать на их сторону, тому, кто привел пятерых новобранцев на сегодняшнее собрание. А где все это время был Антонин? Лежал у себя в берлоге и посасывал лапу? А теперь выпендривается и пытается показать всем, какой он крутой чародей, чтобы не забывали старших. Что ж, придет время и Люциус намного превзойдет его и с удовольствием помочится на его могилу. А пока... Нельзя давать волю резкому всплеску эмоций. Включить хладнокровие, ясность рассудка, самообладание и аристократическую стойкость, чему его учили с пеленок. Точно так же, как Абраксас, когда его сынок еще под большой, шикарный дубовый стол еще пешком ходил, стал показывать ему темные чары. Однако, от размышлений блондина отвлекло, выпущенное из палочки Антонина, весьма опасное заклятие забвения. Люциус, крайне не хотевший терять память, а потому тут же среагироваший, мгновенно вскинул ему навстречу волшебную палочку. На то, как другие будут отражать посланных в них заклинания он не смотрел. Гораздо больше его интересовало собственное действие и последующий результат. - Сontratus. «Теперь посмотрим на Вас, господин Долохов, как Вы справитесь с этим маленьким инцидентом, будучи занятым остальными», - злорадно подумал юноша. Заявка от Малфоя: отразить заклинание, пустив его обратно в Антонина.
Master Game: Люциус отражает заклинание, но оно рикошетит и отлетает к рядом стоящей со слизеринцем Беллатрикс Блэк. Далее: Bellatrix Black ГМ: Severus Snape
Bellatrix Black: Если она и была несколько раздражена, то старалась этого не показывать. Право, девчонка Блэк ожидала хоть какой-то похвалы, понимания, ведь они не Темные Волшебники с опытом, но... Ох, то, что на ее руке уже имелась долгожданная метка, лишь прибавляло уверенности в себе и ощущения, что она сможет, она докажет, она - лучшая! Сразу же вспомнились наставления отца, когда тот говорил ей, чтобы Беллатрикс вначале думала, а потом действовала, и тогда все ее действия не будут лишены смысла, и она сможет добиться хоть каких-то результатов. Но куда сейчас до размышлений, когда она стоит перед безумцем, без поддержки, и может рассчитывать лишь на свои силы? Нет, право, все было бы замечательно, если бы не было так плохо. И этот пень Долохов, который не внушал ничего, кроме страха и, как догадалась недавно Трикс, безумия. И этим он ее привлекал. Не как мужчина, а как человек, знающий что ему нужно. И это безумие... Безумие, смешанное с чем-то новым. Ее глаза горели в предвкушении чего-то необычного, неожиданного, и она была готова ко всему, она ждала когда он сделает свой выпад, и с силой сжала свою палочку так, что костяшки пальцев побелели. Это было невыносимо - ждать, что в любой момент в тебя полетит заклинание, которое ты должна будешь либо отразить, либо увернуться. Ее сосредоточенный, дерзкий взгляд неотрывно следил за каждым движением Антонина. Все это длилось до тех пор, пока Антонин вновь не начал свою атаку, заставив Беллатрикс ему мысленно поаплодировать - эффект неожиданности произвел на нее впечатление. Но длилось это не долго, а ровно до того момента, когда Люциус не выпустил ответное заклинание в Долохова, которое, к слову, срикошетив, полетело в Беллатрикс. Девчонка скорее по привычке, нежели по тщательно продуманному плану, отскочила в сторону, избегая малфоевского заклинания, и тут же, как на зло, оступилась и едва не упала, мысленно коря себя за неуклюжесть. Однако опомниться она не успела, как в нее попало следующее заклинание, пущенное Антонином. "Нарвалась, дрянь, дракон тебя пожри!" - Мысленно выругалась девчонка, лежа на спине и злобно наблюдая за происходящим в помещении. Быть обездвиженной ей не нравилось вовсе, но поделать она ничего не могла. Окажется дома - начнет тренироваться над ловкостью, чтобы впредь не попасть впросак.
Rodolphus Lestrange: Боль, которую почувствовал Рудольфус была бы для некоторых не терпимой, но для него эта боль была терпимой. Правая рука Лестрейнджа-старшего была сломана и палочка выпала из ладони. Юноша нагнулся за волшебной палочкой и, сжав в ладони левой руки древко волшебной палочки, выпрямился. Наблюдать за другими времени не было. Человек, которого он ещё не знал, использовал против них, а ещё точнее против него, заклинание. Нет, Рудольфус не мог позволить себе сейчас допустить ошибку. У него итак была сломана рука, и она болела. Пусть и не так сильно, но терпимо, однако она была сломана. Он почувствовал бы приступ к злости к своему обидчику, однако этого приступа не произошло. Нужно было действовать сейчас уже куда лучше, чтобы не повторить собственной ошибки. Толком Лестрейндж не понял до конца, какие свойства несёт в себе заклинание, направленное в него при попадании. Однако показаться слабым ему не слишком хотелось. Прижать правую руку к себе, а левой рукой изобразить в воздухе верный символ и произнести заклинание: - Reversio! – заклинание было озвучено. Юноша очень надеялся, что у него получится отбить заклинание, запущенное в него. Слабыми люди никогда не хотят казаться, и Лестрейндж-старший не хотел быть слабым. Сильные не плачут, не ищут, не ждут. Сильные только смотрят без эмоций на этот мир. Нет, они испытывают эмоции, но эти эмоции зачастую остаются в них самих. Рудольфус хотел быть сильным и поэтому так редко проявлял свои истинные эмоции. А вот младший брат… Рабастан был похожим на своего старшего брата, но другим. Рабастан – больное место Рудольфуса. От больных мест следует избавляться, а как избавиться от младшего брата? Можно лишь принести ему смерть, но Лестрейндж-старший никогда бы не смог этого сделать. Высокие моральные принципы, знаете ли. *Заявка от Лестрейнджа: создать защитный щит и отразить заклинание.
Master Game: Щит, созданный Лестрейнджем, слаб, чтобы сдержать атаку. Луч «Iraetos» попадает в правое плечо Рудольфуса. ГМ: Северус Снейп
Amycus Carrow: В Амикусе бушевало чувство собственного превосходства. Он оказался одним из лучших, выполняя отражение на первую атаку. Слизеринец чувствовал, как в нем бурлит магия, торопясь показаться во всей своей природной силе и мощности. Кэрроу стремился не упасть в глазах Долохова. Проверка на вшивость должна быть с успехом выдержана, иначе слизеринец не будет себя уважать. Маститый Пожиратель Смерти использовал хоть и незнакомые, и не самые распространенные заклятия, но в общей своей сложности не самые… ошеломляющие в своей разрушительности. Подумаешь, сломанная рука и Лейстрейнджа – костерост, неспокойная ночка и рука в целостности и сохранности. Подумаешь, у Эйвери сломаны ребра – две неспокойные ночки в Больничном Крыле, зато в следующий раз будет проворнее и хитрее. Впрочем да, Кэрроу оказался прав с выводами. Кажется, Эйк даже воспрял духом, весь разом подобрался, зло смотрит на Долохова. Кэрроу подумал о том, что боль, должно быть адская, а друг держится очень даже неплохо. Да, боль – идеальное оружие манипулирования. Кого-то боль толкает на предательства, кому-то подкашивает под ноги и толкает в пропасть, а кому-то служит стимулом для дальнейших действий. Последнее относится к Эйку Эйвери. Ого, определенно, ему пошла на пользу подобная встряска – отразил второе предназначенное для него заклинание. Однако выглядит он не самым лучшим образом. А ведь никто из них не прихватил никакого примитивного заживляющего зелья – никто не знал, что их ожидало. Но все были готовы к подобному – без предварительной проверки соглашения не заключаются. В этот раз все произошло несколько иначе. Соглашение было заключено моментально и бесповоротно, а вот проверка произошла уже постфактум. Что ж, Кэрроу видел в этом определенную логику – со слабыми звеньями не церемонились и просто убирали с пути, как мешающий и раздражающий фактор. Ха! С собой он не позволит так поступить. Рядом стоящий с Эйвери Ленстейндж второй раз проваливает испытание. Мда, спрашивается, вот и куда он собрался с таким наплевательским отношением? Интересно, а что для него значит вступление в Пожиратели Смерти? Повышение своего статуса и только? Нет, Амикус не понимал этого парня. Белла – полная противоположность Рудольфуса – наоборот, к чему-то стремилась. Кэрроу стало интересно, как вообще сложится их семейная жизнь, когда и он и она будут постоянно заняты поручениями Лорда. Амикус представил довольно интересную ситуацию – занимаются любовью уже женатые Белла и Руди, уже подбираются к финалу, тут Лорд вызывает Руди к себе. Руди, не отрываясь от супружеского долга, сообщает об этом Беллатрикс и между делом безразлично так замечает, что Волдеморт, в общем-то может и подождать. Тут Белла чувствует свой вызов и с криком «кончишь как-нибудь в другой раз» спихивает с себя незадачливого мужа. Прыснув, Амикус пропускает заклятие Долохова. - Черт, - в ушах раздается пронзительный вой. Кэрроу закрывает уши ладонями и падает на колени.
Master Game: Увы, но затяжным веселье быть не обещало. Интересно, Лорд сильно расстроится, если во время испытательного поединка Тони случайно (а может не случайно) прикончит кого-нибудь из этих молокососов? А ведь следующий раунд вполне мог закончиться подобным образом. Не успели они начать, а из способных продолжать бой оставался только один. От силы полтора. Антонин криво усмехнулся, взглянув на Эйвери, которому дышать и стоять на ногах помогала разве что сила воли. - Stupefy! - усмирил вдогонку разбушевавшегося Лестрейнджа. Теперь точно полтора. И шанса у них не было. Даже перспективы холеного Малфоя казались Антонину слишком призрачными, пацану еще учиться и учиться, прежде чем он овладеет сравнимым с ним уровнем мастерства. А про остальных и говорить нечего. Жаль, что Риддл слинял, а ведь стоило ему полюбоваться на то позорище, которое он сделал Пожирателями Смерти. - Всё что ли? - разводя руками, громко спрашивал Долохов. Однако, при способном дать еще отпор Малфое, бдительности не терял. Он целенаправленно не стал продолжать с ним бой, хотя, конечно, и тому следовало надавать оплеух. - Слабовато, я ожидал от вас большего! – заключил Тони, не задаваясь тем, что называется «искренность». Нет, то, что школьники слабоваты это, разумеется, сомнению не подвергалось, ложь была в том, что Тони с самого начала не ждал от кого-либо из новичков выдающихся результатов. - Люциус! – он выкрикнул имя блондина, обращаясь к нему. – Раз уж ты привел их сюда, тебе и растаскивать своих дружков обратно. Хватит с них на этот раз. А к следующему разу пусть готовятся лучше, жалеть не стану. Больше тратить времени на этих бездарей смысла не виделось. Разбор ошибок? Они наверняка и сами их понимают. Кэрроу не хватает концентрации. О чем он думает во время боя? Лестрейнджу – решительности. Эйвери – сообразительности, а барышне… Долохов хмыкнул свысока, глядя на нее. Этой никогда не обзавестись тем, чего ей не хватает. - Надеюсь, вы поняли, куда попали? – усмехнувшись, напоследок обратился к школьникам. – Если хотите стать настоящими Пожирателями Смерти и настоящими темными магами, вам придется много работать и многому учиться. А пока…, - Долохов пренебрежительно поморщился, - вы слишком жалки. После чего картинно перешагнув через труп Нотта, удалился из зала, громко захлопнув за собой дверь, намереваясь провести остаток ночи за каким-нибудь более интересным занятием, нежели оттачивание элементарных заклинаний на кучке сопливых юнцов. Урок провел, домашнее задание задал. Совесть перед Риддлом чиста.
Lucius Malfoy: Люциус, единственный невредимый из всей компании юных Пожирателей, остался стоять на месте, распрямив плечи и, гордо вскинув голову, надменно смотрел на Долохова. Этот русский медведь не напугал Малфоя, хотя слизеринец и не мог признать, что до того мастерства, коим владеет Антонин, ему еще пока как до луны. Трудно было уязвлять свое самолюбие, но не признать более сильного чародея сродни только глупцу. А Люциус не был таким. Поэтому юноша решил не дерзить Антонину, не показывать ему еще какие-либо свои навыки, чтобы не перешагнуть границу и не напороться на худшее. Ему повезло, что Долохову не удалось ни покалечить, ни заставить его потерять равновесие. Но не стоит понапрасну испытывать судьбу еще раз. К тому же, к оскорблению, вызванному презрительным тоном цепного пса Волдеморта и его насмешками, в душе белокурого слизеринца примешивалось самодовольство. Ведь он оказался искуснее своих сокурсников. И пусть Антонин его, в следствии этого, не особенно оценил, тем не менее, Малфою одному из этой великолепной змеиной пятерки удалось избежать неблагоприятных последствий урока Долохова. Ах да, бедняга Нотт... О нем он позабыл. Но, честно говоря, теперь уже и не считал его личностью. Более того, личностью, некогда живой, смеявшийся, хулиганившей и являвшейся таким же слизеринцем, как и все, кто находился сейчас в этом зале. Но Салазар с ним. - Не волнуйтесь, друзья, - свысока обратился к ним юноша, - Вы были не так уж плохи, на мой взгляд. И чем больше вы будете тренироваться, тем скоее обретете некоторое мастерство. Как и я. Убежден в том, что мы еще покажем этой лохматой обезьяне, как сильно он ошибался на наш счет. Дайте срок. погрозив таким образом в сторону Антонина и, в своем неугомонном желании казаться лидером и быть выше других, дав своеобразное наставление слизеринцам, Люциус приблизился к лежащей на полу Белле, присел на корточки рядом с ней и, поддерживая, помог ей подняться на ноги. После чего обвел присутствующих или, можно сказать, пострадавших, своим цепким взглядом. - Пора в Хогвартс, господа. Кто-нибудь может заметить наше отсутствие, чего, надеюсь, не произойдет. Но задерживаться здесь дольше не стоит. Вернемся в замок и, если хотите, обсудим предстоящие дела или возникшие вопросы. За мной. И, решив больше не тратить времени на лишнюю болтовню, Малфой вскинул свою волшебную палочку и аппарировал в окрестности Хогвартса, надеясь, что остальные также последуют его примеру.
Amycus Carrow: Шея, уши и щеки горели от злости на самого себя и стыда за свой прокол. Он никогда не сомневался в своих способностях и постоянно их совершенствовал, как и было положено уважающему себя истинному слизеринцу и чистокровному отпрыску. Однако сейчас эта уверенность несколько… пошатнулась. Амикус подумал о том, что Долохов вправе требовать от них сверхзнаний, сверхскорости и сверхреакции – они сами выбрали свою дорогу, их никто не заставлял и не принуждал, так пусть будут добры соответствовать требованиям. Слизеринец подозревал, что Антонин сейчас всех присутствующих считает шутами. Да, наверное, он прав. Они смешны и жалки. Прослушав все сказанные слова Долоховым из-за визга в ушах – о чем, впрочем, не жалел и догадывался что напоследок бросил им маститый Пожиратель – Кэрроу раздраженно махнул палочкой, снимая с себя действия проклятия, как только из его виду исчез Долохов. И тут же бросился к Эйвери, поддерживая приятеля. Выслушивать пламенные речи Малфоя не было ни сил, ни желания. Все, что хотелось в данный момент - поднять палочку и произнести «apparate». Но… Люциус удивил Кэрроу. Он их… поддерживал. Да, в одном блондин прав – нужно тренироваться. Много и упорно. Амикус усмехнулся – его тренировки с такими темпами до конца учебного года изведут всех грязнокровок в Хогвартсе. Малфой аппарировал. За ним ничего не сказав и даже не обернувшись, трансгрессировал Рудольфус. Оскалившись, исчезла и Беллатрикс, оставив Кэрроу и Эйвери наедине с Ноттом. Покойным Ноттом. Амикус спешно пробормотал обезболивающее заклинание, не решаясь что-либо делать с его переломанными ребрами. А потом его взгляд упал на неподвижное тело Томаса. Слизеринец застыл. Что делать с трупом? Бросить здесь, оставив Лорду разложившийся «подарочек»? Нет, Волдеморт в следующий раз уложит оставшихся в живых четверо студентов рядом. Забрать? И что они будут с ним делать? Закопают? В замок нельзя, определенно нельзя. Кэрроу подумал о родителях Нотта. Каким-либо способом тело передать им? Что тогда будет… Он тряхнул головой, наводя палочку на бывшего сокурсника. Еще мгновение для того, чтобы принять решение и вот вместо человека на полу лежит мешочек с золотом. Подняв его, Амикус вновь поднырнул под руку Эйвери, помогая держаться на ногах. И, зажмурившись, представил Хогвартс, Запретный Лес и высокий забор, как тонкую границу между ними. И аппарировал, не раскрывая глаз. Узкий тоннель, глухая боль в животе, тошнота… Кэрроу судорожно вдохнул морозного воздуха, приходя в себя. Не угадал с расстоянием, но макушка Хогвартса различима, значит, им предстоит пройти не так уж и много. Привалившись друг к другу плечом, они сделали пару шагов вперед, когда слизеринец резко остановился. Эйвери сделал еще один шаг по инерции, покачнувшись, но устояв на ногах. И обернулся, в его ошалелых глазах читал немой вопрос. Амикус пожал плечами и, подойдя к дереву, магией сделал дупло, в которое забросил мешочек. Это самое большее, что он мог предпринять в данный момент. Так правильнее и проще: никто ничего не знает, никто ничего не видел. Пусть на душе и остался неприятный осадок – он лишь послужит напоминанием о том, что рядом с Волдемортом шутки плохи. Слизеринец молча постоял у дерева, словно запоминания, затем повернулся к Эйку, вновь помогая тому идти. Его другу нужна помощь. Профессиональная помощь.
полная версия страницы