Форум » Сhronicles » 15.02.77 И Лорд доволен и ПСы целы [L. Malfoy, S. Snape, L. Evans, Lord Voldemort] » Ответить
15.02.77 И Лорд доволен и ПСы целы [L. Malfoy, S. Snape, L. Evans, Lord Voldemort]
Severus T. Snape: Место действия: Хогвартс, Литтл-Хэнглтон, особняк Риддлов Действующие лица: Люциус Малфой, Лили Эванс, Северус Снейп, Лорд Волдеморт Время действия: после эпизода 14.02 Картина Волдеморта "После похищения" Краткое описание ситуации: [quote]Взмахнув волшебной палочкой, маг направил в Снейпа усмиряющее заклинание мышечной парализации, в течение минут десяти тот даже моргать не сможет, и отдал распоряжение Малфою: - Как спустишься в подвал, - он рукой указал на особняк. Отсюда невзрачная тяжелая дверь, висевшая на проржавевших петлях, служившая входом в риддловское подземелье, была очень хорошо видна, - прямо по коридору, в самом его конце будет старый винный погреб, - нет, вина там давно уже не было, только пустые бочки. – Запри там этих двоих и отправляйся за грязнокровкой. Хочу пообщаться с ней.[/quote]
Ответов - 34, стр:
1 2 3 All
Lord Voldemort: Глядя на разворачивающееся перед глазами шоу (при всём желании, назвать это как-то иначе язык не поворачивался), голову Темного Лорда не покидала одна единственная, становящаяся навязчивой, мысль - "что собственно я здесь забыл?" Он смотрел своим багровым взором на не в шутку увлекшегося Люциуса и также параллельно размышлял над тем, а не слишком ли будет грубо и невежливо с его стороны встать и уйти прямо посреди представления? Впрочем, было бы еще Волдеморту дело до такого понятия как вежливость, в особенности, если речь идет о горстке сопливых подростков, не представляющих собой ровным счетом ничего. Вся их спесь сбивалась одним единственным взмахом палочки, и Малфой исключением не был. Лорд прекрасно знал, какие методы воспитания использует Абраксас на сыне, и младший, судя по тому, что происходило сейчас в гостиной старого особняка Риддлов, уроки эти усваивал хорошо. Его "Круцио" выделывало с пленницей такое, что разносившиеся девичьи крики, наверняка, были слышны даже за пределами дома. Малфой старался. Заполучить в свои ряды столь безжалостного к врагам бойца и столь преданного тебе слугу было настоящей удачей, казалось, старый друг воспитывал своего отпрыска с одной единственной целью - чтобы тот всего себя отдавал служению Темному Лорду. Что ж, в этом светловолосом юноше Том видел немалые перспективы, в особенности учитывая тот факт, что Люциус не просто служил, он получал истинное удовольствие от служения, позволяющего ему упиваться властью над чужими жизнями, познавать силу и могущество темной магии. Малфой наслаждался, унижая грязнокровку и причиняя ей немыслимую боль, играл как кошка с мышкой, демонстрируя свое превосходство. В двух словах - развлекал сам себя, как только мог. И, возможно, будь Волдеморт в том же возрасте, что и Малфой, его бы зрелище повеселило, но, увы… Не случайно он поручил это Люциусу, для того самоутверждаться за счет школьницы было делом еще понтяным и позволительным. Лорд же на таких никчемных созданий свое время не тратил - «авада кедавра» и передавайте Мерлину привет. Но пускай юноша и дальше развлекается, у него всё так замечательно получалось, что прерывать желания не возникало, пускай продолжает отрабатывать "круцио" до должного уровня, жертвы Темного Лорда кричат громче и молят о смерти, стало быть, Люциусу есть к чему стремиться. Волдеморт уже начал подниматься с кресла, как услышал жалкую речь ползающего подле его ног Снейпа, из которого Люциус решил сделать коврик для ног любимого Хозяина. У защитника грязнокровок, наконец-то прорезался голос, это уже чуточку интереснее. Сделав пару шагов, Риддл остановился и, развернувшись, сверху вниз воззрился на связанного слизеринца. Что-то не слышно из его подрагивающих уст слов раскаяния. Давай, Северус, расплачься, быть может, Темный Лорд сжалится. А впрочем, нет. Он ему и носового платка не протянет. Итак слишком много внимания было уделено обычному школьнику, целый день на него потрачен. В чем был смысл? Пожалуй, теперь самому Северусу предстоит убеждать Волдеморта в собственной надобности и полезности. Но умолял он плохо. Разве так умоляют те, которые хотят сохранить жизнь себе и своим близким? Делетантство какое-то. - Не трогать? – все те же ледяные нотки в голосе, Том выражал изумление. – Тебя так заботит судьба грязнокровки? Может мне все-таки наложить на тебя империо, чтобы ты стал, наконец-то, послушным? – в руках мужчины появилась волшебная палочка, голос его стал звучать чуть тише, но от этого не менее угрожающе. Куда забавнее будет смотреть на то, как девушка страдает от рук собственного друга. А главное штатный зельевар из Снейпа получится превосходный! Выделить ему отдельную темницу и держать там, выпуская лишь для того, чтобы он варил требуемые зелья, большего ведь от него и не требовалось. Империо – решение всех проблем. Услышав же слова бедняжки, которая, несмотря на пережитую ей боль находила в себе силы разговаривать, Риддл лениво повернул голову. - Милая, ты скоро сама умолять будешь…, - мягким почти нежным тоном говорил Волдеморт, вот только ни в голосе, ни во взгляде его тепла не было, - о смерти. Но не меня, а Люциуса., - понизив голос, отрезал он последнюю фразу, и посмотрел на Малфоя. – Я навещу второго нашего гостя. Ты же, как наиграешься с девчонкой, убей её, - Риддлу на самом деле было плевать, что его Пожиратель будет делать с грязнокровкой, пускай хоть изнасилует на глазах у Снейпа. Кстати, о Снейпе. Темный маг вновь развернулся к виновнику торжества. - По прежнему не жалеешь, что ответил мне отказом? – не обращая внимания на возобновившиеся крики грязнокровки, с ухмылкой поинтересовался Том, вспомнив их недавний разговор перед домом, когда слизеринец посмел ему плюнуть под ноги. Где теперь его гордость? Снейп и был тем самым плевком, наступив в который подошвой ботинка невольно начинаешь испытывать чувство омерзения.
Severus T. Snape: Мерлин, он жалок. Никогда он не чувствовал себя настолько погано и раздавлено. Он уничтожен. В стычках с отцом он хотя бы мог контролировать ситуацию. Совсем чуть-чуть, но этого хватало, чтобы не сойти с ума в кромешном аду. Отец просто пользовался беспомощностью своего сына. Здесь же произошла кардинальная перестановка сил. Если иногда Северуса спасала от жесткой отцовской руки или плети спонтанно возникшая магия, то тут этому фокусу никто не удивится, не говоря об испугается. Более того, его высмеют и накажут. Снейп предполагал как именно, однако умирать ему резко расхотелось – слишком щедрый подарок для таких, как Волдеморт и Малфой. Вот только… что он может противопоставить двоим вооруженным магам? Да даже в дуэли с одним Волдемортом Северус проиграет. Без вариантов. Будет неплохо, если продержится хотя бы пару минут. Но даже на это время не приходилось рассчитывать. Северус постарался мысленно выстроить между ним и Лили толстую кирпичную стену, через которую он не смог бы ее видеть или слышать. Это сильнее его, сильнее любого непростительного заклятия. Поддайся Снейп панике и своим чувствам, он проиграет, непременно окажется в проигрыше в считанные секунды. Нет. Нет. Нетнетнет, он не слышит Лили, но поневоле ее тихий надрывистый голос проникал в его сознание. Было намного проще думать о том, что она умоляет Люциуса больше не повторять пыток. Вот так просто спроецировать слова Лили на другого человека. Они обращены не к нему. Не к нему. Так правильно. Так надо. Бездушной тварью быть легче, ибо она отрицает любые проявления чувств. Хотелось закрыть уши ладонями и не слышать прерывистую тихую речь Лили. Она не должна была быть здесь. Она не должна была попасть в этот ад. Именно он – Северус Снейп – обрек ее на эту боль. И именно ему разбираться в данной ситуации. И слизеринец видел только один путь решения возникшей проблемы. Он уже все решил для себя, и сворачивать с выбранного пути он ни в коем случае не собирается. Ему все равно, кем он будет после этого, и что о нем будет думать Лили. Если это спасет ей жизнь, то он согласен. Перед глазами пронеслись самые счастливые моменты его жизни: знакомство с Лили летним днем в парке, совместное кормление рыбок на фонтане, редкие прогулки и длинные разговоры о магии, Хогварсте и о жизни, которая непременно будет похожа на сказку. Как мог быть Северус таким наивным, чтобы поверить в то, что его жизнь может быть лучше? Ничего не изменилось. Абсолютно ничего. Его положение только ухудшилось и возникло стойкое ощущение что он – фатальная ошибка природы. Раньше он был уверен, что время – спасение от всего. Сейчас же он с ненавистью констатировал, что взрослая жизнь – это не решение всех его проблем. Наоборот, к уже имеющимся добавились новые проблемы, которые решать становится все сложнее. Реши любой ценой, во что бы то ни стало, или… умри. Когда Лили произнесла его имя, Северус рефлекторно повернул голову и встретился с ее глазами. В них скапливались подступающие слезы. Снейп сильнее прикусил губу с внутренней стороны, почувствовав металлический привкус во рту. Не паниковать. Во взгляде Лили перемешались многие оттенки чувств. Сейчас ее взгляд напомнил прошлое, день, когда они впервые поссорились. Так, что, казалось, навсегда, безвозвратно. Сейчас то воспоминание лишь дымка, юношеская прихоть. Они переросли обиду, смогли понять друг друга и простить. В настоящем случае не было ни призрачного света вдалеке, ни слабого потока ветерка, который бы непременно нашептал на ухо, что выход есть. Пустота, темнота и безнадега. «Не слышу, не слышу, не слышу…» внушал себе Северус все те секунды, которые Лили говорила. Он испытал некую благодарность к Темному Лорду, когда его голос перекрыл тихую речь гриффиндорки. Северус сосредоточился на едком голосе темного мага. Снейп упорно молчал, пока слова Волдеморта медленно варились в его сознании. «Как же он не понимает, что я готов на все?» Северус готов был выть от отчаяния, что сковало его тело. Лишь когда Снейп услышал слово «смерть», выплюнутое в сторону Лили, что-то переключилось в его сознании, будто взрывая тот барьер, который отделял его рациональность от предреченного. Северус неуклюже оттолкнул плечом от спинки кресла. Веревки сковывали тело и мешали осуществить задуманного. Но даже они не могли помешать слизеринцу сделать то, что он должен. Ради спасения Лили. Глубоко вздохнув, Снейп дернулся вперед и, потеряв равновесие, рухнул около ног Волдеморта. «Что ж, прощай моя разумность»… откинув посторонние мысли, юноша перевернулся на бок и, сгруппировавшись, поднялся на колени. Коротко выдохнув, Снейп склонил голову, упершись взглядом в штанину Волдеморта. Смотреть ему в глаза он не решался. Если Лорд хочет, чтобы его умоляли, Снейп будет умолять. - Жалею, - голос сорвался и Северус повторил уже более уверенным голосом. – Очень жалею. Черт, он нарушает данное Лили свое слово. Он обещал и… не выполнил своего обещания. О каком доверии теперь может идти речь? Он предал ее. На душе гадко. Хорошо, что между ним и Лили стоит Волдеморт. Он просто не смог бы посмотреть ей в глаза. Хотелось постыдно разрыдаться, но глазницы были абсолютно сухими. Снейп сжал кулаки и продолжил. - Я… ошибся. Я хочу быть Вам полезным. Вы можете наложить на меня «империо», можете наказать «круциатусом». Я стерплю, так как хочу быть полезным. Вам полезным. Я смогу быть нужным. Люциус ведь недаром замолвил за меня словечко?! Я хочу, чтобы мои способности были использованы на благо общественности, - Снейп криво ухмыльнулся. Только что этими словами он признал пропагандируемую Волдемортом философию, подписался на участие в осуществлениях стремлений Темного Лорда. – Я хочу работать под Вашим началом, я хочу доказать свою лояльность, - лепетал Северус дрожащим голосом. - Я сделаю все что угодно, только отпустите ее, - добавил он уже тише.
Lucius Malfoy: Склонившийся над Лили, юноша, однако, не забывал кидать мимолетные взгляды на человека, ради которого он заставлял страдать рыжеволосую гриффиндорку. Лицо Снейпа еще некоторое время оставалось непроницаемо. Но, когда девушка уже во второй раз начала извиваться под пыточным проклятием, когда крик уже не шел из ее горла, когда заклятие исчезло, а она как в бреду стала умолять не продолжать этого, даже такой хладнокровный человек, как Северус, не смог выдержать. Люциус посмотрел на Снейпа, который взмолился, падая прямо к ногам Темного Лорда. «Ты бы ему еще ботинки поцеловал, ничтожество», - презрительно отвернулся Малфой. Ему было нисколько не жаль Снейпа. Тот сам сглупил и поставил себя в такое положение, не оставив ни Лорду, ни его соратнику никакого выбора. Так пусть же теперь не плачет, а спокойно исполняет то, что от него требуют. Его жалкие сопли только усугубят ситуацию. Однако, как ни крути, теперь в любом случае Снейпу придется унижаться. Люциус перевел взгляд на Лили, которая внезапно громко вскрикнула, видимо, от нового приступа боли, а теперь тихо постанывала у ног слизеринца. - Не сметь умолять? - переспросил он, услышав ее слова, - А что, по-твоему, он должен делать? Он оскорбил Темного Лорда. За такое полагается кара похуже, чем простое уничижение. Это правда. Он знал, как Лорд умеет наказывать за оскорбление. Авадой, предварительно "наградив" Круциатусом. Так что Снейп еще легко отделывается. При словах Лорда, на лице Люциуса возникла мерзкая усмешка. - О, Милорд, с радостью, - с легким поклоном отвечал он, - К тому же, мне кажется, что мистер Снейп недостаточно понял свою вину и всю суть оскорбления, которое Вам нанес. Я считаю, что он должен несколько глубже прочувствовать то, что натворил. С этими словами Малфой, решив не напрягать руки, махнул волшебной палочкой, применяя режущее заклятие к платью Лили. Заклинание, словно ножницами или цепкими когтистыми руками, в клочья раздирало новое бальное облачение девушки. Сделано это было с целью опозорить ее и разозлить Снейпа. И...не только для этого. Когда гриффиндорка осталась в нижнем белье, Малфой медленно подошел к камину и взял оттуда одну горящую головню. Он решил не применять к девушке пыточного проклятия, посчитав, что Круцио для нее сегодня достаточно. Но так просто прекращать ее мучения, которые доставляли ему удовольствие, он не собирался. К тому же...это ведь настоящая боль. Малфой подошел к Лили и стал прижигать ее, оголенное до нижнего белья, тело в самых нежных местах, изо всех сил прижимая раскаленное дерево к плечу, бокам, спине. - Я не слышу, что ты там лопочешь, Северус, - ехидно говорил он, опускаясь горячей головней к ногам девушки, - Умоляешь ли ты Лорда о прощении? Готов ли ты служить ему верой и правдой? Малфой хотел вызвать ярость Снейпа. Возбудить в нем злобу и ненависть. Это выльется в нужное русло и сослужит хорошую службу. Он должен попросить прощения, но не канючить. Не проявлять слабость. Он должен поклясться в преданности, но твердым и суровым тоном. Да и просто должен понять, что отныне его судьба в руках Темного Лорда, а значит и Малфоя. И что с такими, как они, шутки плохи. Наверное, в эту самую минуту, даже Волдеморт дивился жестокости и коварству своего приспешника...
Lily Evans: Безразличие в голосе. Даже презрение выражает какие-то чувства, даже ненависть лучше, чем такое равнодушие. Что он за чудовище, если его нельзя даже назвать сумасшедшим, упивающимся чужой болью, каким обернулся сейчас Малфой? Лили пыталась быть храброй и смелой, не давать волю страху, который накатывал удушливыми волнами, пытаясь поколебать огонек надежды, который никогда не гас в душе рыжеволосой гриффиндорки. Огонек надежды да пламя решимости и упрямства, которые заставляли ее цепляться за сознание, искать почерневшего взгляда друга. И шевелились губы, умоляя его, требуя от него - Не смей, не смей унижаться! Неважно, что ухмылка на красивом лице Люциуса превратилась в оскал животного, готового вонзить острые клыки в нежное тело поверженной жертвы. Неважно, что холодный тон "Лорда" говорил обо всем, что может сотворить с нею слизеринец. Гордость Северуса была невероятной. Словно ею он жил, карабкаясь все выше и выше на эту неприступную высоту, туда, куда не было дороги никому, даже ей... - Нет! - разве может быть больнее, чем уже было под незримой властью палочки Малфоя? Разве может что-то бить сильнее чужой ненависти и жажды крови? Только..предательство. Каждым своим словом он вонзал все глубже и глубже в ее душу ядовитую колючку, сочащуюся мерзлым ядом. - Нет, нет, ты не можешь так думать, ты не можешь... - на этот раз бледные щеки оросили настоящие слезы. Те самые, что может проливать человек лишь по бесконечно дорогому. Да, Люциус причинил боль ее телу..Но только Северус мог нанести ей такой удар. Точный, неотвратимый. - Пожалуйста, Сев, пожалуйста... - девушка протянула к нему дрожащую ладонь, но тут же взвизгнула от свиста невидимомо хлыста, вспоровшего на ней платье. Взлетела в воздух невесомая ткань, кое-где на нежной коже проступила кровь - Люциус не пытался быть очень аккуратным. Она пыталась было прикрыться зелеными лоскутами, но методичная рука блондина оставляла от них лишь тонкие полосы. Зарыдала - не столько от боли, сколько от унижения. Омерзительно, отвратительно..такое не может происходить, просто не может! - Пожалуйста, Сев, не делай.. - скользнул суровой тенью Люциус и Лили опять закричала от прикосновения к коже раскаленного дерева. В воздухе запахло паленой плотью...Она могла только биться на полу, пытаясь избежать вездесущего Малфоя, пытаясь отстраниться от него, но твердая рука и обжигающая головешка в ней доставали ее с неизмеримой точностью. Прикасаясь, оставляя на теле уродливые отметины, исторгая из нее непрерывный крик боли и отчаяния. Он застыл в ушах самой Лили, словно являя собой завершение картины бесконечного безумия, в который повергала ее боль, которая уродовала ее тело, пытаясь добраться до нутра, из которого ее драла боль по уничтожающему себя другу. Лили! Прости меня. Прости, если сможешь. Лили Эванс! Я клянусь тебе, что ни за что и никогда не стану слугой Темного Лорда по собственному желанию. ГРЯЗНОКРОВКА! Я люблю тебя, Лили. Всегда любил. Худенькое тело, острые лопатки, содрогающиеся в судорожных рыданиях - никакой ночной кошмар, преследовавший ее в детстве и иногда даже в более взрослом возрасте не мог бы открыть ей те глубины ужаса, в которые погрузит ее сама жизнь. Она могла только всхлипывать, чувствуя, как болит каждый сантиметр выпачканного в пыли тела. Но что-то заставляло ее вновь и вновь поднимать голову и напряженно требовать от него почувствовать ее взгляд на себе. Она не даст ему уйти так далеко. Не даст, если это в ее силах, она сделает все, что угодно... - Пожалуйста, Сев.. - захлебнулась собственными словами и уткнулась лбом в грязный, но прохладный пол, на мгновение одаривший ее кратким облегчением. - Пожалуйста, останься со мной. Останься, я люблю тебя.
Lord Voldemort: Сломать можно любого человека. Абсолютно любого. Надо лишь знать, где его надломить, надо лишь знать чего его лишить.. Тех же, кому терять нечего, уже сломал кто-то до тебя. Таких остается только добить, хотя бы ради милосердия. Благо Северус к последним пока еще не относился. Связанный тугими веревками, он упал к ногам Темного Лорда, стоило лишь последнему развернуться к выходу. Некогда гордый слизеринец стоял сейчас на коленях и не решался поднять взгляда на того, кому еще не так давно осмеливался дерзить в лицо. Снейп мямлил себе под нос нечто похожее на слова раскаяния, он, кажется, начал осознавать, что жизнь его ненаглядной грязнокровки находится на волоске. Кто знает, в какой момент Люциус решит спустить с палочки смертельное проклятие, ведь только что ему было дано добро на убийство девушки, и, судя по реакции воодушевленного Малфоя, исполнение этого приказа, доставит ему изрядную долю удовольствия. Что же до Волдеморта, его взгляд, выражающий только лишь апатию, медленно опустился вниз, он смотрел себе под ноги, где на полу ничком разместился связанный слизеринец. - Еще бы ты посмел не пожалеть, - произнес он под аккомпанемент услаждающих слух криков боли, издаваемых девушкой. Голос темного мага звучал сухо и спокойно. Смотрел он на Снейпа так, словно подобные сцены разворачивались перед ним каждодневно, минимум дважды в сутки - во время завтрака и перед ужином. Мужчина воспринимал мольбы юноши, как нечто само собой разумеющееся... для того кто во что бы то ни стало, хочет сохранить жизнь, конечно же. Но вот неслышно было, чтобы Северус просил прощения, этот немаловажный момент из своей речи он явно упустил. - Наказать тебя «круциатусом»? – переспросил Волдеморт и изобразил задумчивость на лице. А зачем? Он тут нашел куда более действенный метод воздействия на Снейпа, через некую Лили Эванс. Вон какой шелковый стал. Между тем, внимание на себя в эту минуту привлек прошедший к камину Малфой, к которому Лорд до этого стоял спиной. Увы, он пропустил момент разрывания одежды на девушке, но вот отказать себе в удовольствии лицезреть, как прижигают раскаленным деревом живую плоть, он не мог, и естественно не мог отказать в этом Снейпу, тот доселе прятал взгляд, закрываясь за стоящим между ним и гриффиндоркой Лордом, теперь же Риддл любезно сделал шаг в сторону, дабы не загораживать собой основное действо. - Смотри на нее, - велел он и снял связывающее заклятие, заставив Северуса поднять голову, выпрямиться и посмотреть сперва на девушку, предпринимающую тщетные попытки прикрыться остатками платья, затем на Малфоя, начавшего прижигать молодую нежную кожу их гостье, а после и на Лорда, положившему ему свою руку на плечо и крепко сжавшему на случай, если тот дернется. Северус мог и не надеяться, что Волдеморт остановит своего слугу. Во всяком случае, не сейчас. - По-моему, она не хочет, чтобы ее отпускали, - в полголоса над ухом слизеринца комментировал Том, ухмыляясь при этом над фразой «я люблю тебя», которая явно прозвучала лишь для того, чтобы сыграть на чувствах парня. «И что дальше? Умрете вдвоем, гордо ползая на коленях?» – Люциус, мне показалось, или эта юная леди от всего сердца желает нашему другу разделить с ней всю её боль?– флегматично покручивая палочкой, обратился он к своему помощнику. - Обидно умирать одной? Хм, можно убить и обоих, - Волдеморт равнодушно пожал плечами. Торговаться за Снейпа он не собирался. По правде, от всего этого становилось даже смешно, Риддл всегда был уверен, что неплохо разбирается в человеческой психологии, однако смысл последних слов гриффиндорки, мужчине продолжал оставаться непонятен. А главное причем тут любовь?
Severus T. Snape: Втоптать в грязь свою гордость куда легче, чем казалось с первого взгляда. Вся его показная надменность превращалась в пустой звук, когда Лили угрожала реальная опасность. И если все предыдущие разы принимаются на данный момент как легкие забавы, в случившемся же сейчас не было ничего смешного. Ситуация плачевна, из нее не выбраться победителем или хотя бы нейтральной стороной. Есть лишь возможность через свои унижения и боль сохранить жизнь Лили. И пусть для нее тот факт, что Северус станет Пожирателем Смерти равносилен самой смерти, то лучше будет, если она действительно станет считать его предателем, нежели не будет самого человека, чтобы испытывать подобные чувства. Наверное, находиться у ног Темного Лорда можно привыкнуть. Раз других рациональных вариантов не предложено, придется смириться с уготованным путем и безропотно последовать в затягивающую темную воронку. Попав в водоворот нельзя сопротивляться – нужно расслабиться и отогнать панику. Так и тут. В водовороте событий легко потерять себя, но даже в такой ситуации можно извлечь выгоду – поддаться течению, уступить ему ведущую роль и насладиться бешеной скоростью, с которой закружит поток. Так почему бы эту модель не применить к происходящему?! Снейп предполагал, что несколькими «круциатусами» дело не закончится. И Малфой и Волдеморт – садисты, с одной лишь только разницей: одному доставляет удовольствие причинять физическую боль, другому нравится играть на чувствах своих жертв. Душевные травмы в большинстве случаев остаются кровоточащими и отравляющими жизнь. Северус не знал, как он сможет дальше жить, случись непоправимое. Если с Лили что-нибудь случиться… его больше ничто и никто не сможет удержать на земле. Без Солнца не смогли бы жить ни растения, ни животные. Без Лили не сможет жить и Северус. И ради всего того светлого, что между ними было, он должен подарить ей шанс на жизнь. Слизеринец упрямо смотрел на кружащиеся в воздухе пылинки, не решаясь встречаться с насмешливым взглядом Волдеморта и отчаянно желая не слышать Лили, не видеть, что с ней творит Малфой. Нет ничего хуже бездействия. Сейчас он сам себе напоминал животное, что закрыто в стальной клетке, выставленной на всеобщее обозрение. И казалось, будто в него швыряются темномагическими заклинаниями, которые оставляют на его теле гнойные волдыри, глубокие царапины и кровоточащие порезы. А публика только возбуждается происходящим, наслаждается и требует больше крови и страданий. Отвратительно. И он должен мириться с таким положением вещей, и будет мириться, если это позволит Лили находиться не в клетке, а за ее пределами. Звук рассекающего воздух режущего заклятия заставил Северуса вздрогнуть и напрячься. А вот треск рвущейся одежды стал для него неожиданностью. Его плечи поникли, глаза непроизвольно закрылись. Это не может быть правдой. Малфой не мог опуститься до столь… грязного обращения с Лили. Неужели он настолько плохо знал Люциуса? Неужели в нем живет тварь, которую Волдеморт всячески поощряет и лелеет? Снейп застыл как изваяния, теперь прислушиваясь к каждому издаваемому Лили крику, стону, хрипу боли. Как собственными пальцами рвать на части свое сердце, предварительно щедро смочив его ядом. Если бы была хоть одна возможность не видеть, не осознавать, не воспринимать… Увы, Волдеморт просто не мог отказать себе в удовольствии наблюдать не только за расправой с Лили, но и за метаниями Северуса. Только так он мог удовлетворить свои изощренные вкусы. Снейп вынужден был выпрямиться и поднять голову, а это означало увидеть Лили. Прежде, чем зажмуриться, взгляд Северуса зацепился за худенькое тело, дрожащее и сжавшееся в комок, стремясь сделаться как можно незаметнее в попытки защититься, спрятаться от боли. И Снейп просто не смог отвести взгляда, с ужасом видя участки воспаленной плоти, разодранные коленки, локти и костяшки пальцев. Закушенную до крови губу, нахмуренный лоб и скользящие по щекам слезы. Лучше бы «империо» - так он смог бы оправдаться хотя бы перед собой. Первым желанием было броситься к Лили и… и получить «аваду» в спину. Подавив его титаническим усилием воли, Снейп нарисовал на своем лице отрешенность и безразличие. Получилось, наверняка, скверно, ибо он не мог относиться так к окружающим его обстоятельствам. Сосредоточенность, незаинтересованность, само собой разумеющееся – именно такой мимике на его лице ждут Лорд и его верный ПеС Малфой? Что ж, они его получили. И пусть его лицо застыло в привычном Северусу выражении, в сознании царствовал полный хаос. Он лихорадочно соображал, что он сможет предпринять и сможет ли вообще. Он должен как-то повлиять на ход событий, изменить его в свою сторону, даже если он понесет убытки, даже если понадобиться лишиться чего-то (кого-то!) очень важного для него. Оба – и Малфой и Волдеморт – преподали ему превосходный урок. Он подыграет им, примерит на себя личину внимательного, способного, а главное, талантливого ученика. Мораль сей басни такова, что при необходимости придется ломать свой несгибаемый характер, чтобы достичь требуемого результата. Северус уже не прислушивался к мольбам Лили, решив для себя идти до конца. Как бы ему не хотелось упасть рядом с девушкой, обнять, притянуть к себе и спрятать от всех невзгод, он не поддастся на ее просьбы – это верная смерть… для обоих. И все находящиеся в этой комнате это прекрасно понимают. Северус не желает больше давать поводов для своего унижения. Достаточно. Любит? А что она вкладывает в это свое понятие? Дружба? А что собой представляют дружественные отношения? Сколько бы раз он не задавал ей данного вопроса, она никогда не отвечала на него прямо, лишь упрямо настаивала, что у каждого должны быть друзья. Зачем? Это глупо. Он ей не верит, ни капли. Любит? Вздор! Он точно знал, зачем она ему. Он ее любит без дробей, условностей или остатков. Его любовь полна, открыта для нее, искренна. Но нет отдачи, нет взаимности, нет ответа. Никогда не было. И не откуда взяться здесь и сейчас. Все надуманно и фальшиво. Это было сказало лишь затем, чтобы он пошел у нее на поводу. Разумеется, гриффиндорский характер не может позволить даже такой убогой душе, как северусовой, поступить неправильно. Вот только этот упрямый характер не учел, что понятие «правильно» для «гриффиндора» и «слизерина» имеет разное значение. Разно полярное. Диаметрально противоположное. То, что характерно для слизеринской душе, неприемлемо для гриффиндорской. Снейп мысленно выругал себя. Хватить вести себя, как червь. Он слизеринец. И пусть его не считают таковым его однокурсники, Распределяющая Шляпа нашла в нем качества, характерные для змеиного факультета. Он слизеринец и пора оправдать это звание. Северус холодно посмотрел на скрючившуюся на полу Лили и презрительно скривил губы, в душе проклиная себя за то, что сейчас скажет. Другого выхода нет, а партию необходимо довести до логического конца. - Я не слышу в твоем голосе радости и трепета, - сухо констатировал Снейп, прожигая глазами девушку. Северус разозлился. – Или я тебе настолько ненавистен, что ты намеренно бьешь наотмашь при этом даже не соизволив посмотреть мне в глаза. При зрительном контакте ложь дается сложнее, не так ли? Ты знаешь, что я способен опознать в твоих глазах неправду. В этом нет необходимости. Твои слова насквозь фальшивы. Я не верю тебе. Снейп дернул голову в сторону, ощутив, как пальцы Волдеморта впиваются в плечо. Он больше не видит причин, чтобы отказываться от предложения Темного Лорда. Теперь оно его интересует. Став одним из ПСов он сможет позаботиться и в случае необходимости защитить Лили. Он сам себе усложнил задачу – теперь придется пройти долгий пусть, спотыкаясь о преграды и расцарапывая кожу о колючки, чтобы завоевать доверие Волдеморта. Слизеринец вспомнил собрание в Выручай-комнате. Больше ни секунды не задумываясь, не давая себе времени одуматься и возможности передумать, Снейп повернулся боком к магу, и медленно опустился на колени перед ним. - Я готов служить Вам верой и правдой, - уверенным, ничего не выражающим тоном проговорил Снейп. – Я прошу прощения за произошедший утром четырнадцатого февраля инцидент – этого больше не повториться. Я думаю, - Северус криво усмехнулся, - живой я принесу больше пользы. Я оправдаю слова Люциуса.
Lily Evans: Зачем она это сказала? Чтобы постараться повлиять на его выбор? Чтобы заставить его остаться на ее стороне, на правильной стороне? Остаться и не уходить по дороге, ведущей в никуда. Во тьму. Туда, откуда дорога назад закрыта навечно. Но она действительно любила его. Любила, как никого. Любила его всего. С угрюмым и резким характером, болезненно горделивого и вместе с тем бесконечно неуверенного в себе. Прячущего за кривой ухмылкой блестящий тонкий ум, такого ловкого в зельеварении и неуклюжего в обыденности. Надломленного, но не сдавшегося. Она любила в нем тот свет, который видела в нем одна лишь она. Любила. Так, что простила после предательства. Простила без оглядки, простила, словно стерла из памяти своей те месяцы горечи. Любила. Любила. Любила. Но не так, как он этого хотел! Не так, как он того заслуживал! Это знание тугой спиралью закручивалось в ее груди, готовое в любой момент выпрямиться и ранить ее со всей возможной силой. Ее слепость, постоянные намеки окружающих и ее наивное раздражение тем, что все хотят найти в их дружбе какие-то намеки на что-то эдакое...в их светлой и чистой дружбе, которая всегда была ее спасительным убежищем от презрения сестры, от насмешек студентов, от всего на свете. С детства он был ее опорой. Последние полгода она провела в одиночестве. Да, она была окружена людьми, но это одиночество нельзя увидеть. Его можно только почувствовать. Что вы почувствуете, если от вас отхватят добрую половину? Она опять уткнулась лбом в пол, словно это признание лишило ее последних сил. Она вкладывала в него свою душу, но все равно оно было лживым...Нет, она не лгала. Но три коротких слова не обладали той глубиной, которую ждут от них жаждущие. Словно напоила соленой водой странника в пустыне. Бросила соломинку утопающему в морской пучине. Он бы сказал - подачку голодному псу. Да только в этой подачке спрятаны острые иглы, которые причинят еще большую боль. Она бы отдала все, что угодно, чтобы ответить ему взаимностью. Он был лучше всех, она знала такие потайные уголки его души достаточно, чтобы понимать это. Как бы она хотела любить его, беззаветно, наслаждаясь этим чувством. Держать его за руку не потому, что привыкла, а для того, чтобы чувствовать на своей ладони его прохладные пальцы. Обнимать его не чтобы делиться с ним радостью и горем..а просто так. Она бы изгнала из него тьму, в которую он погружался... Но мы не можем приказать сердцу - полюби его. Оно само выбирает, повинуясь лишь ему самому понятным причинам. Просто вдруг ловит неслышные ритмы, которые отстукивает чужое сердце..и подстраивается под них. Оно неподвластно разуму. Ему не объяснишь - полюби его, он хороший, он достоин этого. Оно глухо и слепо. Безмолвно, но всесильно. - Сев.. - как же больно..движение головой, казалось, побеспокоило все ее изнемогающее от боли тело. - Сев... Он твердо встретил ее взгляд. Страшно. Страшно смотреть в знакомые глаза, когда в них тухнет все, что ты всегда в них видела. Она замерла, словно уставшая от борьбы птичка, попавшая в гибельный плен гибкого змея. И сразу поняла - его больше нет с ней. Она униженно плакала, так, словно с каждой каплей соленых слез ее тело покидала ее душа, изорванная на лоскуты жестокостью его слов. Он причинил ей больше боли, чем Люциус. Люциус был слепцом, идущим на поводу у своей ненависти. Он мог причинить лишь столько боли, сколько сможет стерпеть ее тело. Не больше. Есть ведь предел, за которым жертва попросту потеряет сознание, перестав радовать своими криками и стонами. Он же превратил каждый ее вздох в муку. Вновь он предал ее. Жестоко. Холодно. И так больно, так больно... Она опять зашлась в рыданиях, задыхаясь на пыльном холодном полу. Не обращая внимания на свою наготу, на то, как опускается на колени перед своим новым хозяином ее бывший друг, навсегда захлопнув дверь, когда-то объединяющую их. Только он не заметил, что она отчаянно цеплялась за эту дверь... Я готов служить Вам верой и правдой Я верила тебе...я ведь верила тебе! Тихо плакала девушка, оплакивая чужую жизнь, только что отданную в руки того, кто исковеркает ее, играючи. Оплакивая навсегда ушедшего из ее жизни друга. Оплакивая себя и боль, которую причинило ей его предательство.
Lucius Malfoy: На мгновение Люциус задержал дыхание, и внимательно посмотрел на то, что он сотворил. Измученная, обнаженная, униженная, раздавленная, плачущая девушка на полу... Не так далеко - ее друг, человек, который ее любит. И с ним в эту минуту происходит то же самое. Если не хуже. Малфой только что разрушил жизнь двоих людей, которые были счастливы лишь от того, что дорожили друг другом, были вместе. «Что же я делаю?», - мелькала в его голове мысль, но тут же улетучивалась и исчезала так же быстро, как появлялась. Теперь он мог гордиться проделанной работой. Это его триумф. Зенит успеха за все то время, что он успел прослужить Волдеморту. И он был дьявольски доволен проделанной работой. К черту совесть, к черту сомнения, к черту виноватые мысли, проскальзывающие в мозгу. Настало время торжествовать. Довольствоваться. Если ты уже сделал шаг, перейдя грань между злом и той частью, где ты еще мог сохранить в себе добро, поздно возвращаться назад. Потому что назад уже не вернешься. Своим поступком он окончательно уничтожил в себе все то хорошее, что в нем оставалось. Он исковеркал свою душу. Нанес ей удар, изменив и перевернув по черному спектру. И теперь не исправить уже ничего. От беды не избавишь уже никого. Бесполезно скорбеть и не надо жалеть. Нет, не надо. Не стоит жалеть. Услышав слова Лили, а затем последующие слова Северуса, он был повергнут в минутный шок. Значит, они действительно любили друг друга. А он лишил их этого чувства. И правильно. Первым порывом Люциуса было подойти к Снейпу, поздравить его и крепко пожать ему руку. Но тут же этот порыв был усмирен им, а глаза подозрительно прищурились. «Неужели так просто он отказывается от своих слов, от своей любви, от того, что ему так дорого?», - спрашивал юноша сам себя, «Неужели предает ее? Этого не может быть. Столько лет, прожитых вместе, столько событий, выпавших им. Столь преданная, искренняя и нежная дружба. И любовь. И от всего этого он отказывается, выбрасывает на помойку? Верится с трудом. Это невозможно. И если его слова - неправда, то Снейп хитер и опасен, и сказал это лишь для того, чтобы усыпить бдительность Лорда и Малфоя. А если правда, то он бесчувственный и жестокий человек.». Впрочем, именно такой и нужен был Люциусу. Темному Лорду. И очень хорошо, если он на самом деле стал таким. Продолжать пытки Лили было бессмысленно, и Люциус отбросил головешку, уже не обращая на несчастную пленницу ни малейшего внимания. - Северус, - Малфой расплылся в широкой, злодейски-торжествующей улыбке, подходя к Снейпу и хлопая его по плечу, - Я знал, что ты так скажешь. Рано или поздно. И очень этому рад. С возвращением, приятель, - в этот момент он повернулся к пленнице, все еще не сводя с губ ухмылки, - Вот видишь, глупышка? Ты не нужна ему. Теперь-то я вижу всю истину. Ты ничтожна и никчемна для него. Ему плевать на тебя. Даже если ты сдохнешь, он не уронит ни одну слезу. Я узнаю нашего Северуса. Он был таким всегда, просто он лицемерил, называя тебя своим другом и уверяя, что ты дорога ему. На самом деле, это далеко не так. И отныне ты знаешь правду. Не пристало нашему другу и соратнику, слуге самого великого темного волшебника, водить компанию с погаными грязнокровками вроде тебя. Ведь так, Снейп? Все эти слова были сказаны с двойной целью. Сделать еще больнее Лили, полностью раздавив ее. И посмотреть на реакцию Северуса. После окончания этой жестокой речи, Люциус внимательно вгляделся в лицо человека, только что признавшего себя слугой Темного Лорда. Но ничего там не увидел. Лицо Снейпа, как показалось слизеринцу, оставалось непроницаемо. Пришлось Малфою удовлетвориться этим. Может быть, то, что он сказал в отношении его к Лили, действительно правда... - Ну что ж, Северус, - произнес Люциус, убедившись, что его слова, похоже, не оказали на Снейпа никакого болезненного влияния, - Еще раз поздравляю. Искренне рад. Уверен, ты будешь бесценным союзником. Видите, Милорд, я ведь говорил, что он будет наш, я ведь был прав? - повернулся он к своему господину, - И очень пригодится нам. К слову сказать, он ведь лучший зельевар на нашем факультете. И один из лучших на всем курсе, если вообще не в Хогвартсе. Без преувеличений. Верно, Снейп?
Lord Voldemort: Напугать беспомощного мальчика, довести до слез слабую девочку. Разве можно от этого получить удовольствие? Наблюдая за разворачивающейся «драмой», Темный Лорд мог только лишь позабавиться, на что-то большее его, увы, не пробивало. И что бы там не говорил Люциус, какой бы спектакль не устраивал, Волдеморт сильно сомневался, что союзник из Снейпа получится ценным. Риддл в отличие от той же заливающейся слезами гриффиндорки прекрасно знал, что произнесенные Снейпом слова, как и принесенная им же следом, стоя на коленях, клятва, все это точно такая же фальшь, что и прозвучавшие чуть ранее из уст девушки признания в любви. Они оба, отчаянно желая прекратить учиненный Лордом кошмар, говорили сейчас то, что от них когда-то хотели слышать. Именно когда-то. В нынешних же условиях эти слова никак не могли иметь тот же вес, сейчас фактор принуждения был основополагающим и о какой либо искренности речи идти не могло. Так почему Снейп начал присягать на верность? Ведь желания служить Лорду сейчас в нем было ничуть не больше, чем утром прошедшего дня, а наверняка даже меньше. Все дело в страхе. Северус осознал безысходность ситуации, ему не оставили никакого выбора кроме как припасть к ногам темного мага и просить о прощении, надеясь тем самым спасти жизнь своей ненаглядной грязнокровке. Однако все эти слова он говорить должен был еще вчера, сам, без принуждения. Теперь же ни в какую «веру и правду», в которой Снейп пытался убедить Волдеморта, не верилось. Это ложь, и настоящей преданности не будет. А чтобы проверить, узнать «наш или не наш», достаточно отдать ему всего лишь один приказ. - Не знаю, Люциус, не знаю. Сейчас проверим прав ты или нет, - после этих слов мужчина повернулся к Северусу, - Что ж, давай, принеси пользу прямо сейчас и избавь себя, да и нас от этой лживой грязнокровки, – говорил он ни о ком ином, как об их прелестной пленнице. – Сам ее убьешь, или все-таки придется это сделать мне? - Темный Лорд вопросительно смотрел на Снейпа. О чем думал этот расхваленный Люциусом зельевар? О том, что все представление затевалось с целью склонить его на свою сторону? Нет. Цель у Воледморта была совершенно иная - унизить и растоптать, прежде чем выкинуть его труп, как мусор на одну из городских помоек. И собственно желаемое уже практически достигнуто, оставался последний завершающий удар – сделать взмах волшебной палочкой и, направив ее на девчонку произнести два леденящих душу слова. «Авада Кедавра» в одно мгновение убьет и Лили и восхваляемую Дамблдором любовь, в очередной раз доказав, что сильнее темной магии ничего нет и быть не может. Ведь Волдеморт нисколько не сомневался в том, что Снейп не сможет поднять руку на ту, чье спасение вымаливал еще пару минут назад, а потому мужчина, глядя на слизеринца сверху вниз, холодно усмехнулся и медленно перевел взгляд на девушку. Он молча рассматривал ожоги на ее нагом до сих пор содрогающемся от страха теле, всматривался в помутневшие от слез изумрудные глаза…, однако сочувствия его кровавый взгляд выражать не умел. О чем сейчас думал Волдеморт, оставалось только догадываться, и тем не менее: - Уведи ее отсюда, Люциус, - холодным безразличным тоном распорядился темный маг, обратившись к своему приспешнику, после чего, проявив некое подобие заботы, добавил, - и накинь на нее что-нибудь из одежды, путь до Хогвартса ей предстоит не близкий. Затем приводи ко мне второго пленника. Пускай Северус знает, что его словам и клятвам не поверили, пускай проникнется благодарностью к умеющему прощать Темному Лорду. Колдун отошел от Снейпа и медленным шагом, опустив голову, рассматривая ногти на руках, прошелся в сторону кресла. «Так и быть, живите пока», - решил для себя Том, прежде чем отдал приказ отпустить девушку, - «посмотрим, что из этого выйдет», - в пору было подивиться своей доброте и великодушию. - А ты, Северус, останься, - безапелляционно велел Лорд, зная, что юноша также хотел бы поскорее отсюда уйти и броситься вдогонку за свой подружкой. Перебьется. Если бы он только знал, как ему повезло, что Волдеморт решил сохранить жизнь им обоим. Даже Лили Эванс уходит живой. Что ж, она будет гарантией, инструментом для манипуляции Снейпом, и не приведи Салазар, чтобы слизеринцу вздумалось предать своего нового хозяина, Риддл придумает такую расправу над ним и его девчонкой, что сегодняшняя ночь покажется обычным приглашение в гости на чашечку чая.
Severus T. Snape: Северус ощущал, как он летит в пустоту. В бездну. В черную, затягивающую яму. Выбор сделан, хода назад нет. Темнота отвратительными щупальцами обвила его тело и душу, стянула и тянет в неизбежность. Хотелось сбежать как можно дальше, оказаться около пруда или моря и с головой окунуться в воду, чтобы стереть с себя воспоминание о липком страхе, который покрыл его с ног до головы в тот момент, когда он увидел беззащитную Лили в поместье Лорда. «Сев… Глупая, нет больше того Сева, которого ты когда-то знала. Он сломлен и уничтожен. И ты имела сомнительное удовольствие присутствовать при этом унижении». Нет, будет лучше, если он утонет, захлебнется ледяной водой – достойная смерть для человека, воспоминание о котором будет отравлять ее жизнь. Однако, Северус понимал, что нельзя поддаваться сиюминутному желанию, каким бы соблазнительным оно не казалось. Увы, для него теперь есть только одна дорога и будет лучше, если он не будет даже пытаться с нее свернуть. Раз он уже летит в пропасть со страшной скоростью, не стоит пытаться ухватиться на неожиданно встретившийся на пути сучок – не удержишься на месте, оцарапаешься и в итоге все равно продолжишь полет в ад. Но какой бы безвыходной ситуацией не казалась с самого начала, все можно изменить и даже в полете можно предпринять некоторые действия. Пусть они будут стеснены в размахе, пусть будут неуклюжи и скорее всего малоэффективными, но они будут и ими можно воспользоваться в своих целях. Эта мысль почти принесла долгожданнее освобождение от чувства полной безнадеги. Любовь… сейчас это чувство казалось слишком глупым, слишком наивным, слишком… фальшивым. Да, он любил, до дрожи в коленках, до безумия, до самосожжения. Любил… И куда завело его это чувство? Не обремени он Лили этой самой любовью – все было бы иначе. Она была бы свободна от чувства «в ответе за того, кого приручила», была бы счастлива и не страдала бы из-за него. А он… он не был выжжен изнутри палящими лучами его персонального солнышка. Солнышко. Для него оно потухло, не будет греть своим теплом. Больше не будет солнышка в его «завтра», не будет никогда. Осталась мерзлота, мрак и страх, с которым придется научиться как-то сосуществовать. Снейп вздрогнул, ощутив руку Малфоя на своей спине. Разумеется, этому черствому человеку просто необходимо добить свою жертву, даже если это уже труп. Да, Северус сейчас ощущал себя трупом – в нем не осталось ничего: ни чувств, ни ощущений, ни жизни. Все стерлось, стоило ему дать присягу Темному Лорду. Хотя, пожалуй, определение «труп» для него слишком милосердно. Скорее существо, которое только что поцеловал дементор. Существо, домашняя псинка, животное, не имеющее своего мнения. По сути Снейп лишился теперь и воли. Все его желания и стремления должны быть направлены на достижение только одной цели – удовлетворение желаний Лорда Волдеморта. Слизеринец почти не слушал речь Малфоя – он знал все, что мог бы ему сказать Люциус, Снейп и сам мог бы продекламировать те же слова куда более артистичнее. Его приятель по сути все еще ребенок, которому задурили голову властью и вседозволенностью. Что ж, даже у Малфоя есть право обмануться, а уж если ему приносит обман такое удовольствие – то и подавно. Снейп его не судил – каждый живет в угоду своим собственным желаниям. Если у Люциуса было на уме только одно – повысить свой собственный авторитет в своих же глазах, то, по сути, он выбрал правильную тактику. У Северуса же было желание совершенно другой направленности – сохранить жизнь Лили, наступив на свою гордость, нарушив клятву, оттолкнув ее от себя. Его мучителям никогда не познать действие пьянящего чувства любви – их сердца навсегда останутся простым куском льда, погруженным в мерзлоту собственной рациональности, не более. Если бы здесь не было Волдеморта и отсутствовали условности, в которых он волей-неволей погряз, он бы опроверг каждое сказанное Малфоем слово. Да он понимал, что своими словами Малфой рушит их дружбу, их ту крепкую взаимосвязь, которую ненавидели гриффиндорцы и презирали слизеринцы. Малфой просто восстанавливает так называемую справедливость, когда истинные слизеринцы отделены от грязнокровок, когда повелевают им, когда тыкают в их низкое происхождение, каждый раз подчеркивая свое превосходство. - Спасибо, - сухо поблагодарил Снейп Малфоя, постаравшись вложить в слово хотя бы намек на искренность. – Как всегда, ты в выигрыше, - кисло заметил слизеринец. Что ж, и в этой игре Люциус вышел победителем. Малфои не проигрывают, ведь так?! А Снейп догадывался, что на этом еще ничто не закончится, не бывает все так просто в жизни. Лорд решил пойти ва-банк и, сделав ставку, не проиграл. И пусть он блефовал, Северус изрядно испугался, потому что знал, что не сможет не то, чтобы отнять жизнь у возлюбленной, палочку не сможет на нее навести. Да, он слаб, и его слабость заключается в привязанности к Лили. И за счет этого факта хорошо повеселились и Малфой, и Волдеморт. Что ж, Северус даже рад, что смог доставить им такое удовольствие, хотя у него самого на душе было паршиво. Снейп напрягся. И еле заметно повернул голову так, чтобы можно было из-под упавших на глаза волос следить за руками Волдеморта. Он лихорадочно думал о том, что будет, если тот все-таки направит свою палочку на Лили. Успеет ли Северус кинуться наперерез? О том, что будет, если не успеет, он предпочитал не задумываться. Должен успеть. Взгляд неотрывно следил за длинными белыми пальцами Темного Лорда. Секунды, казалось, не хотели уходить в никуда, намеренно задерживаясь, нагнетая еще более унылую обстановку. И, признаться, слова Волдеморта выбили его из колеи. Что это? Неожиданная милость или холодный расчет? В пору было бы облегченно выдохнуть, вот только Северус не мог. Легкие будто стянуло тугим узлом. Да и в царившей тишине выдох бы прозвучал слишком громко, слишком красноречиво. А Снейп не мог себе этого позволить – если он снова покажет хоть подобие чувств, он проиграет. Волдеморт в следующий раз не станет церемониться. Он позволил себе немного расслабиться, когда услышал приказ (снисходительное разрешение?) увести Лили. Как же хотелось это сделать самому. Схватить ее в охапку и увести подальше от творившегося кошмара. Увы, Волдеморт не оставил Северусу ни проблеска надежды. Оставалось только надеяться на то, что сможет добиться уединения с Лили в Хогвартсе и объясниться. Хотя бы попытаться. А сейчас… сейчас все, что угодно, только пусть она будет не здесь, а где-нибудь в безопасном месте. И Хогварст, как убежище, больше не рассматривалось. Сегодняшний день доказал Снейпу, что даже в таком здании, как Школа Чародейства и Волшебства, основанная великим магами, тоже могут быть свои слабые места. - Да, - отозвался Снейп на приказ Волдеморта. Он все так же стоял на коленях, застыв уродливой статуей. Он не был уверен, что ему позволят встать. Слизеринец опустил голову в ожидании, когда Люц выведет Лили из помещения. И как-то совершенно не интересно, что собирается сказать или предпринять Темный Волшебник. Поставленная задача решена – Лили скоро будет в относительной безопасности – осталось только дождаться ее практического применения, а все остальное не важно.
Lucius Malfoy: Так или иначе, а победу сегодня одержал он. И даже не Темный Лорд. А именно Малфой. Ведь Волдеморту, в сущности, было плевать с астрономической башни на Снейпа и его таланты. Зато Люциусу нет. Да и потом...все это трагическое происшествие являлось лишь средством удовлетворения его эго. Юноша даже не сомневался ни в блефе Темного Лорда, ни в том, что Снейп никогда не сделает этого. Даже если он теперь отвернулся от Лили и встал на сторону Волдеморта, он не сможет ее убить. И Лорд, и Люциус прекрасно понимали это. Было лишь забавно посмотреть на то, как он тупо уставиться в одну точку, не желая верить приказу Темного Лорда, который ему сразу не мог померещиться блефом. - Во всяком случае, Мой Лорд, - произнес Малфой, обращаясь к своему господину, - Время покажет. Думаю, я не ошибся в выборе. Он не стал говорить - в выборе чего именно. В выборе нового союзника, или жертвы, которая заставит сломать его, и будет надежным стимулом для его исполнительности в будущем. Возможно, он имел в виду все это вместе. Последовал приказ увести гриффиндорку отсюда. В самом деле, что ей еще здесь делать? Свою роль в этом спектакле она выполнила на отлично. Даже оваций заслуживает. Впрочем, аплодировать Малфой, конечно, не стал. Он лишь подошел поближе к девушке и накинул на нее свою, серебряную мантию, поплотнее укутав ее в нее. Неизвестно, было ли то проявление заботы, или он сделал это просто потому, что использовать разорванное платье было уже бессмысленно, и другой одежды, кроме его длинной мантии, здесь не осталось, а он не хотел больше видеть обнаженное тело несчастной... Люциус осторожно приподнял измученную девушку с пола(при этом из ее уст вырвался слабый болезненный стон), и мягко обхватил рукой ее талию, поддерживая, и не давая упасть. «Только не стенай», - мысленно попросил он, «Не смей вызывать у меня сострадание». Да, он тоже был человеком. И ему несколько неловко...и даже жалко было видеть плод своих трудов. Но показывать это он не собирался никому. И уж, конечно, не хочет пропускать терзающую совесть сквозь ледяные стены в его душе. Затем, поклонившись Милорду, он смерил Северуса долгим и внимательным взглядом, который говорил одновременно - «Не пытайся обмануть меня, Северус, я слежу за тобой», и «Не волнуйся, пока с ней больше ничего не случится». После чего вышел вместе с Лили из этой мрачной, затхлой и зловещей комнаты, где произошло столько страшных мгновений, тихо сказав гриффиндорке почти на ухо: - Не бойся. Я не трону тебя. В этом больше нет необходимости. Дыши, и иди спокойно, - а затем подумал, и добавил гораздо более жестким тоном, чтобы его слова не показались Лили успокоительной заботой, - А будешь рыпаться, тебе же будет хуже. Впрочем, он не сомневался, что она не будет сопротивляться. Она была слишком ослаблена и устала для этого. Да и потом, наверное, сама прекрасно понимает, что Люциус не причинит ей вреда, пока человек, жертвующий ради нее всем, что у него есть, не перестанет выполнять предъявляемые к нему требования.
Lily Evans: Она не слышала больше ничего. Ни злорадного довольства Малфоя, ни холодного равнодушия его чудовищного Хозяина, решающего судьбу ее жизни. Или смерти? Ничто не могло вырвать ее из оглушающего полубессознательного состояния, в которое она впала. Не было даже грязного холодного пола, ни обласкивающего ее избитое тело воздуха. Только сухие рыдания от давно выплаканных слез и боль. Разве может быть так больно? Разве может один человек вынести такое? Истязания телесные..и насилие над душой, оправиться от которого будет невыразимо сложно..возможно? Произошедшее в этой грязной комнате выжгло ее душу дотла, не оставило ей больше ничего, во что стоило бы верить. В дружбу? В поддержку? В могущество Дамблдора и безопасность Хогвартса? Не было больше ничего. Только боль и ужас, которые смеялись над ее наивностью и доверчивостью. А сил дать отпор больше не было. Оставалось лишь погружаться все глубже и глубже в охватившее ее отчаяние, проживать каждую мучительную секунду еще больше убеждаясь в том, что нет в этом мире ничего постоянного. Ничего, что могло бы скрыть тебя от этих мучений. Плечи накрыла мягкая ткань, заставив Лили вздрогнуть от боли, которую причинило прикосновение ее к ожогам, покрывавшим молочную кожу, расцвеченную веснушками. Сильные руки вздернули ее наверх, заставив глухо застонать - почему бы не оставить ее умирать тут, на этом полу? Зачем причинять ей еще большую боль? Разве он не наигрался еще? Не удовольствовалось его жестокое самолюбие этой иллюзией всесилия? Она заставила себя разлепить ресницы и попыталась оттолкнуть от себя Малфоя, не желая, чтобы он прикасался к ней, не желая хотя бы на минуту разделять с ним его грязную сущность, словно его безумие было заразным. Такое красивое лицо, но душа действительно изуродована проказой, отчего он и выглядит таким неестественным.. Крепко держит. Лили бросила попытки сопротивления, потому что не могла бы стоять на ногах. Больно. Ожоги словно начали пульсировать болью, измученное темным заклинанием тело дрожало так, что первые шаги дались ей с неимоверным трудом. Она лишь неимоверным усилием воли заставила себя двигать ногами, но все равно Малфой полунес ее. Как упрямую куклу, которая давно отслужила свое предназначение и теперь ее пора было выбросить и забыть. Она не обернулась на него. Краем взгляда выхватила коленопреклонную фигуру, но тут же зажмурилась. Сейчас она ненавидела его даже больше Малфоя. Она была уверена в том, что Малфой выводит ее из комнаты только для того, чтобы не утруждать себя в дальнейшем, уничтожая ее бездыханное тело. Да, смерть это забвение. Ее тело больше не будет болеть. Но о душе она такого сказать не могла. Он даже после смерти будет мучать ее. И за это она его ненавидела. За то, что он вторгся в ее душу так глубоко только для того, чтобы разодрать ее изнутри. Жестоко, безжалостно. Я не слышу в твоем голосе радости и трепета - так он сказал. Разве мало радости она излила на него? Чего еще он требовал от нее? Она ведь отдала все, что могла. Как он мог требовать большего, когда сам никогда не открывался ей? - Хуже? - Лили споткнулась и задохнулась от боли, сильно сжав побелевшими пальцами предплечье Малфоя, который вывел ее из комнаты в не менее грязный коридор. - Что ты знаешь об этом, Малфой? - она не огрызалась, как сделала бы это раньше. Она просто устала от всего. И хотела успокоения. Не важно, если оно окажется вечным. Не страшно. Она даже хотела этого. Жаль, что он не убил ее раньше..до того, как ее сокрушительно ударил лучший друг. От таких ударов не оправляются, так зачем же ей жить дальше навсегда надломленной? Влажные, измазанные в пыли волосы пачкали белоснежную рубашку Малфоя, пока он тащил ее куда-то для того, чтобы завершить то, что начал. А Лили было все равно.
Lord Voldemort: Темный Лорд не взглянул ни на девушку, ни на Малфоя. С последним прощаться было еще рано, грязнокровка же в принципе его не волновала. Дышит и ладно, стало быть, Снейпом можно распоряжаться, как вздумается. Теперь, когда Люциус увел девчонку, они остались в стенах этой комнаты одни, вновь здесь воцарилась тишина и даже некоторая иллюзия спокойствия. Или все-таки не может быть гарантированного спокойствия, когда в вашем обществе присутствует Темный Лорд? Разумеется, Северус не решался без позволения Лорда ни звука подать, ни лишнего телодвижения сделать, он так и продолжал покорно стоять на коленях, несмотря на то, что Волдеморт давно уже отошел в сторону и стоял сейчас позади слизеринца, упираясь взглядом в его темноволосый затылок. - Я надеюсь, ты понимаешь, что теперь судьба девчонки целиком и полностью зависит от тебя? От твоей верности мне и, конечно же, от твоей разумности, - холодным голосом говорил темный маг, полагая, что короткая разъяснительная беседа лишней не будет. - Хогвартс, как ты смог убедиться, не самое безопасное место, и если я захочу до кого-то добраться, меня никто и ничто не остановит. Тем более что твоя подружка одна из тех, чьи жизни я не считаю. Однако же пока ты будешь послушно выполнять все поручаемые тебе задания, ее жизнь будет в безопасности, обещаю, - вот такой вот жест великодушия. Впрочем, Темному Лорду не верилось, что Северус всю свою жизнь будет служить ему только лишь для того, чтобы защитить свою подружку, а если точнее выразиться, не верилось, что он всю свою жизнь будет защищать ее. Все эти игры в благородных рыцарей явление такое же временное, как и так называемая любовь. Желание, вот что это, а никак не любовь, а оно имеет свойство проходить и переключаться на других. - Теперь ближе к делу. Можешь, кстати, подниматься с колен, - и еще один жест великодушия, коим Волдеморт не переставал удивлять в первую очередь самого себя. - Знаешь, Северус, у меня зельевары мрут, как мухи, а достойную замену найти не так-то просто. Еще и Слагхорн исчез в неизвестном направлении. Чтобы разыскать его потребуется время, вот и приходится прибегать к услугам таких неквалифицированных кадров как ты, - звучало что-то отдалено напоминающее жалобу. - Но буду рассчитывать на то, что ты меня не подведешь. Тебе крайне не выгодно меня подводить, - ухмыльнулся мужчина, не без угрозы обращаясь к Снейпу, и продолжил, - Так вот, к завтрашнему вечеру сваришь для меня одно зелье, заодно и проверю, так ли ты хорош, как о тебе говорят. Список ингредиентов здесь, - он достал из кармана обрывок старого пошарканного, свернутого свитком, пергамента, на котором выцветшими чернилами был записан рецепт зелья с формулами понятными разве что самым искушенным зельеварам, к коим Темный Лорд, увы, не относился, знания его в этой области были весьма поверхностны, по крайней мере, такого мнения о себе был он сам. Разумеется, и от стоящего перед собой студента он мало чего ожидал, все-таки учитель у них был общий, да и школьная программа, по которой учили в Хогвартсе, никаких углубленных знаний не давала, а еще и столь юный возраст... В общем, оставалось надеяться, что все те груды фолиантов, которыми была завалена комната Северуса, лежали там не просто для красоты, а он и правда все их прочел. - Это в твоих же интересах, успеть к установленному сроку. А теперь подойди ко мне и вытяни вперед свою левую руку, - велел Волдеморт, намереваясь поставить точку в становлении Снейпа одним из его сподвижников.
Severus T. Snape: Северус все-таки не удержался и отвел голову в сторону, чтобы последний раз взглянуть на Лили. Увы, Люциус не позволил увидеть ничего, кроме изодранной лодыжки девушки и колыхающегося подола малфоевской мантии. Слизеринец полностью закрыл собой Лили, что, впрочем, не помешало ему смерить Снейпа долгим взглядом. Северус ему не ответил, хотя четко уловил предостережение в голубых холодных, как зимнее небо, глазах Люциуса. Он, знает, черт возьми, что разводить самодеятельность не на его руку, а поэтому… он позволит на себя нацепить поводок. Северусу до дрожи в руках не нравилось его положение. Люциус увел Лили и Северус был уверен, что он больше не тронет гриффиндорку. Малфой получил свою дозу удовольствия, и пока она не выветрится из его сознания, ему нет ни до кого дела. Пугало другое. Теперь оставшись один на один с Лордом Волдемортом, Северус ощущал себя слизняком, которого уложили на самое удобное место на столе и собираются неделикатно препарировать. Он затылком ощущал прожигающий взгляд Темного Лорда. И, подавив желание вскочить и унестись куда-нибудь подальше, снова вперил свой взгляд в каменный пол. - Я буду верен, - Снейп уже вытер нюни и полностью взял себя в руки. «Как Нюньчик, честное слово», - вставил свои пять копеек внутренний голос. «А куда, я, собственно денусь? Волдеморт грамотно расставил приоритеты. Либо за него, либо… на том свете. Благодарю покорно, но я в ответе за Лили и буду ее защищать до последнего вздоха». На этом совесть успокоилась. Волдеморт разрешил встать с пола. «Ваша щедрость просто не знает границ». Снейп медленно поднялся с колен и мельком осмотрел мантию – не испачкал. Ему казалось, что если он станет отряхиваться, это будет выглядеть, по меньшей мере, глупо. Северус так и не решился вновь посмотреть в глаза Волдеморту и все так же отстраненно созерцал его мантию где-то на уровне пупка. Все правильно. Что было получить долгожданную косточку, щенку нужно долго и упорно трудиться. Более того, в данном случае это выглядело несколько иначе – псина должна отработать максимально результативнее, чтобы получить хотя бы что-то похожее на жратву, не надеясь на ласку (а в случае с Волдемортом – похвалу) хозяина. Снейп мысленно глубоко вздохнул: «как же низко ты пал, Нюньчик», совесть почему-то имела голос ненавистного Блэка. В любом случае хорошо, что не голос Лили, иначе бы… Додумывать он не стал, а прислушался к словам Темного Лорда. «…неквалифицированных кадров как ты..» Снейп обиделся. Да, это была совершенно иррациональная обида. Да, его обзывали грязноволосом, носатым чудовищем. Да, высмеивали грязную мантию и низкое происхождение. Но никто и никогда не подвергал сомнениям его способности, особенно в зельеварении. Злость обожгла его изнутри. Пусть смеется над чем пожелает его убогая душа, но этот повод он ему не даст. Да, пусть Снейп не дипломированный специалист, но даже Слагхорн признал, что Северус если не выше его по знаниям, то на одном уровне точно. Это если учесть, что профессор зельеварения не знал о любви Северуса к ядам, в противном случае он бы просто сложил свои отвратительные пухлые ладони и признал за Снейпом лидерство. Да, Снейп был жаден до всего, что так или иначе касалось его навыков. Он протянул руку и очень осторожно, будто великую ценность, взял протянутый пергамент. Ему на миг показалось, что Волдеморт дает ключи от познания высшей магии. Мельком взглянув на листок, Северус хотел было его убрать, но взгляд зацепился за формулы и он снова воззрился на свиток. Такое сочетание ингредиентов он видел впервые… Что это вообще такое? Снейп поднял ошеломленный взгляд на Волдеморта и вмиг нарисовал на лице уверенность в себе. Темный Лорд не собирается облегчать ему задачу, а Северус не покажет, что у него есть какие-то затруднения. - Завтра зелье будет у Вас, мой Лорд, - ровным голосом произнес Снейп, на кромке сознания удивляясь своей смиренности и отстраненности. Как оказалось, все не так уж и трудно. Перед тобой ставят цель, выполняешь, идешь дальше. Нет – выбываешь из игры. Слизеринец только что усвоил правила игры и теперь намерен жестко играть на чужой территории, под чужим руководствам, но подчиняясь только своим собственным стремлениям. Он аккуратно сложил свиток пополам и осторожно положил его во внутренний карман мантии. Последующие слова заставили руку, что скрывалась за складками мантии, дрогнуть. Северус сглотнул, почувствовав, что запотели ладони. Он знал, что должно сейчас произойти. Малфой не раз хвастался своей меткой в кругу «избранных», но он никогда не говорил, как это происходит. Снейп нервно закатал рукав мантии левой руки и протянул ее Лорду. «Твой звездный час, Северус…»
Lord Voldemort: Есть такие люди, причем их количество весьма обширно, которые вроде и не глупы, но мозг их явно находится где-то не на месте, вот и приходится им его периодически вправлять, задавая хорошую встряску. В том, что угрозы и грубая сила - гораздо более убедительные аргументы, нежели добрые слова, Волдеморт убедился давно, а потому зачастую не стеснялся применять эти методы для достижения поставленных им целей. И за наглядным примером результативности сих действий далеко ходить не надо, этот пример стоял сейчас напротив Темного Лорда и смиренно принимал уготовленную ему участь. Что ж, стоило признать, Снейп не глуп, он неплохо усваивал правила игры, в которую силой был вовлечен. Хочет жить сам, хочет, чтобы жила его подружка - будет делать то, что говорит ему Лорд. И права на ошибку у него в отличие от других Пожирателей не будет. Облажается с зельем - живым в Хогвартс не вернется. Всё очень просто. Итак, дело оставалось за малым. Волдеморт поднес волшебную палочку к оголенному предплечью Северуса и, вдавив ее в кожу, произнес: - Scriptos Moprtmorde Infinite, - заклинание выжигало так называемую Темную Метку, змею, выползающую из черепа, этим знаком маг клеймил всех, кто входил в созданную им организацию Пожиратели Смерти. И носить ее, между прочим, считалось многими за честь, Снейп еще успеет оценить всю выгоду сего приобретения. - С помощью этой метки мы сможем поддерживать связь. Когда ты понадобишься мне, ты это сразу же почувствуешь, просто аппарируй и метка доставит тебя куда следует. Если же я тебе понадоблюсь, - Лорд посмотрел в глаза юному зельевару. Да, да, все верно, с помощью знака на предплечье можно также связываться и с Волдемортом, сообщать ему о своем местонахождении. - Хорошо подумай прежде, чем вызывать меня. Понадобиться я тебе могу лишь тогда, когда сам попрошу в случае чего-либо связаться со мной, в противном, разбирайся со всем сам, мне до тебя дела не будет. Я понятно все изложил? - больше для галочки спросил Лорд, разъяснять еще раз то же самое он ясное дело не намеревался, это в интересах Снейпа улавливать все с первого раза. – Можешь быть свободен, Люциус поможет тебе аппарировать в Хогвартс. Наверно. Более тратить свое время на этого слизеринца Волдеморт не собирался, и когда Северус покинул гостиную, маг, не дожидаясь возвращения Малфоя, трансгрессировал в подвал особняка и взглядом обвел пустой погреб, где должен был находиться еще один пленник. И где же он? А вот этот вопрос, похоже, придется переадресовать Люциусу, и лучше бы ему не задерживаться. Говоря «уведи ее отсюда» Темный Лорд не подразумевал провожать грязнокровку до самой постели, поэтому маг остался ждать своего слугу в этом старом винном погребе, рассчитывая, что тот вот-вот появится и ответит на один животрепещущий вопрос.
полная версия страницы