Форум » Сhronicles » 14.02.77 Призракам тоже светит рыжее солнце [Lily Evans, James Potter] » Ответить
14.02.77 Призракам тоже светит рыжее солнце [Lily Evans, James Potter]
Severus T. Snape: Место действия: Башня предсказаний Действующие лица: Джеймс Поттер и Лили Эванс Время действия: утро Краткое описание ситуации: И даже смерть не сможет разлучить вас (с) Духи тоже умеют любить и точно так же хотят быть любимыми - в этом не исключение даже Поттер. Остается только найти способ признаться...
Ответов - 28, стр:
1 2 All
James Potter: Еще одно утро в череде им подобных, с той только разницей, что имя этому утру "14 февраля". День всех влюбленных, день, когда принято говорить о своих чувствах. Один день искренности в году. Или день игры на публику - кому как повезет. У Джеймса на этот день всегда был запланирован целый вагон, да еще и маленькая тележка самых разнообразных событий. Тут и валентинку Филчу послать от имени мадам Пинс, да еще и подтолкнуть Хвоста на написание ответки (от Филча, соответственно). А еще свои собрать, побравировать ими перед Сириусом, чуть-чуть с ним поспорить, а может, даже и подраться - шутя, по дружески, - из-за какой-нибудь особо симпатичной девчонки, которая не стала мучиться и написала валентинки обоим. Потом, конечно, расхохотаться, разыскать свою парадную одежку, дернуть Питера за несуществующий хвост и таки добраться до Большого зала, в котором уже ждала бы очередная мисс Хогвартс 197-, где последняя цифра соответствовала последнему же "писку моды". Точнее четыре мисс Хогвартс - в конце концов, не может же Джеймс один красоваться в обществе какой-нибудь красотки, когда его друзья жались бы с какими-нибудь замухрышками по углам! В этом году он планировал пойти с Лили. Вот набраться смелости, подойти и пригласить своенравную девчонку, да так, чтобы при всех, чтобы она и не вздумала отказать! А может быть, размышлял Джеймс, может быть он бы даже пригласил бы ее и в какой-нибудь укромный уголок. Может быть, спел бы серенаду на сложившийся ступенях женской спальни, повел бы на прогулку ночью, чтобы в свете луны сделать свое предложение о сдаче в залог руки и сердца - на один вечер. А лучше - на более продолжительный срок. Однако не сложилось, как не складывалось уже долгие дни за. У Джеймса началась, что называется, черная полоса, апофеозом которой стала собственная смерть. Какой уж тут бал. Казалось бы, какая Лили... Но это же Джеймс Поттер! Он ведь и после смерти не оставит бедную девушку в покое, возьмем измором, осадит ее бастионы всей своей призрачной тушкой со всех сторон, пока стены крепости не падут и прекрасная принцесса не выйдет из своего замка. Во всяком случае, именно этими соображениями руководствовался Поттер, нетвердой рукой выписывая указания мародерам. "Это в башню предсказаний, - писал он. - расставить как на картинке, и не дай Мерлин сдвинуть на сантиметрик, Сириус!" Записочки в таком духе носились по гостиной Гриффиндора весь предшествующий день, пока ночью мародеры таки не пробрались в башню предсказаний. Древний ритуал, позволяющий духам быть видимыми, был, конечно запрятан в самый темный уголок запретной секции. Какое счастье, что Снейп не был ее частым гостем, а больше поймать Поттера с поличным никто не смог! Проплывающую над своей головой книгу не смогла заметить даже мадам Пинс, а потому кража была сочтена удачной и теперь все-все готовилось к ритуалу. Начиналось, конечно, все с зеркал. Два больших и без того были, но нужно было еще шесть, чтобы выстроить их в почти правильный многоугольник, чтобы образовался целый лабиринт отражений, с узким проходом на одного человека. Переносили их все вместе, так же дружно кряхтя под их тяжестью (еще бы, одна древняя рама была, кажется, из чистого золота, и весила черт знает сколько! Не говоря уже о самом зеркале и его пяти близнецах). Свечи и моток веревки предполагалось спереть из каморки Филча, но тут друзья отказались наотрез. Впрочем, Джеймс их прекрасно понимал: кому охота на этот бал чистить кандалы в подземельях, вместо какого-нибудь мокрого поцелуя с очередной мадам. А потому сей героический поступок Поттеру пришлось совершать в одиночку, пользуясь своей невидимостью и прочими прелестями загробной жизни. Самым тяжелым оказалось составление записки, но тут измотавшийся Джеймс думать был больше не в силах. Он написал просто: "Мне нужна твоя помощь, Лилс. В башне предсказаний, утром, Джеймс" все тем же корявым почерком. Эванс умная. Эванс поймет. Поймет и придет. - Ну, дружище, удачи тебе, - бросил Блэк на прощание в пустоту и, кажется, с трудом подавил желание привычно хлопнуть друга по плечу. На глаза отчего-то навернулись слезы. - Спасибо, - крикнул Поттер вдогонку не дождавшимся его ответа друзьям, оставаясь наедине с зеркалами и правильным восьмиугольником из бечевки, припаянным по углам к доскам пола свечами. До Лили оставалась целая ночь и еще чуть-чуть... Школьная сова доставила Лили записку прямо в спальню, ранним-ранним утром. Постучалась клювом в окно девичьей спальни, дождалась пока кто-то из девчонок встанет, протрет сонно глаза и распахнет окно. Под изумленные возгласы желтоглазая красавица расправила крылья и, не дожидаясь приглашения, взлетела под самый потолок широкой комнаты, где по обыкновению всех почтовых сов вознамерилась заложить пару кругов. Теснота данной комнаты по сравнению с Большим залом ею в расчет не принималась, и совершенно напрасно: люстра встретилась на пути коварно и неожиданно. Издав возмущенный клекот, птица таки выронила записку в руки Эванс и была такова. Только обиженное уханье еще носилось эхом где-то под потолком.
Lily Evans: Недовольное уханье,звон потревоженной люстры и сонные угрозы соседок по комнате 'по-свойски' разобраться с тем, кто мешает им выспаться, дабы блистать на Балу не только украшениями, но и самое кожей - вот что заставило одну известную и кем-то даже уважаемую старосту храброго до безрассудности факультета подскочить с кровати и, не разлепив толком глаза, заняться выпроваживанием взбудораженного животного. И не то, чтобы был прерван прекрасный сон, нет, Сев прекрасно знал свое дело и благодаря маленькому пузырьку, Лили сегодня спала удивительно безмятежно. Просто кто мог прислать ей записку в такую рань? Взгляд на часы - нет еще и шести. Но записка заставила студентку кинуться к шкафу и быстро накинуть поверх пижамы школьную мантию. Быстрый визит в ванную- и Эванс, сжимая в ладонях клочок пергамента и путаясь в полах мантии чуть ли не бежит на Астрономическую башню. Между прочим, у этой, самой высокой башни замка репутация не из лучших- ее давно облюбовали влюбленные парочки, и хотя Лили к ним не относится никоим разом, она башню любит. Слишком много хороших воспоминаний связывает ее с ней. Но что случилось? Почему она нужна Джеймсу? Ведь его друзья, кажется, теперь вполне могут с ним контактировать...возможно, опять нужна помощь Северуса, для чего некоей четверке обязательно нужен дипломатический представитель...Улыбнувшись, девушка толкнула дверь и удивленно охнула, увидев стоящие в центре комнаты зеркала. Кругом. Вызывая в пытливом уме определенные ассоциации с определенным ритуалом. Не забывайте, Лили просиживает за книгами неприлично много времени. - Джеймс? - шажок, еще один. Эванс приблизилась к границе, обозначенной тонким канатом и замялась у одного из его углов, приподнимая подол мантии, чтобы не подпалить его. И ничего, что миру предстают котята, резвящиеся на ткани пижамы- Лили не из тех, кто спит, обрядившись в шелк и перья, она предпочитает удобство. - Джеймс, чем я могу тебе помочь? - взгляд, несмотря на то, что Лили пытается не смотреть, скользит к гладкой поверхности одного из зеркал, в котором калейдоскопом отражаются остальные. Неужели?...
James Potter: Нервы сжигались клетка за клеткой, отчего-то совсем не верилось, что Эванс придет. Конечно, разумом Джеймс понимал, что рыжеволосая девушка не может не прийти, не может пропустить просьбу о помощи, но сердце упрямо трепыхалось, паникуя и вырываясь из груди. Ее шаги раздались именно тогда, когда ребра совсем стеснили грудь, когда дышать стало почти ощутимо нечем. - Лили, - двинулись беззвучно губы, когда гриффиндорка появилась на пороге. Растерянная, но тем не менее не сдавшаяся, твердо решившаяся помочь. Стоило только девушке понять ситуацию и тихо позвать его по имени, как Джеймс переступил черту свечей, становясь ровно в центр многоугольника. Обряд действовал (не мог не подействовать!), дым свечей поднимался вверх, сплетаясь в его очертания, наполняя дух видимостью. - Привет, - безмолвно двинулись губы. О звуке, разумеется, сам Джеймс позаботиться не сумел бы - это была та немногая часть обряда, которую должна была бы выполнить сама гриффиндорка. С помощью неприхотливой пантомимы, Джеймс объяснил и эту часть девушке, показав на книгу, лежащую возле одного из зеркал. Раскрытая ровно на странице обряда, она была украшена запиской с очередной порцией корявых букв. "завершишь заклинание для звука?". Сомнения имели место быть, и не безосновательно. В конце концов, обряд был сложный и не зря содержался в запретной секции библиотеки - конечно, все ингридиенты парни взяли на себя, но и без того сил этот обряд сосал прорву.
Lily Evans: Лили растерянно мялась у границы, очерченной тонкой бечевой. В восьми больших зеркалах отражалась она сама - растрепанная, в спешно застегнутой мантии, с глупым вихром на затылке и ненормальным блеском в глазах. Рука сама собой потянулась к упрямому рыжему локону, но так и застыла на полпути - свечи, казалось, вспыхнули еще ярче, источая густой дым, который причудливо извивался, поднимаясь над полом, вырисовывая очертания высокой фигуры...Да, Лили ожидала того, что может произойти, но все же...все же вид окутанного дымкой, словно сиянием, но все же вполне видимого и реального Джеймса Поттера заставил ее издать возглас удивления. Все та же высокая худощавая фигура, растрепанные донельзя волосы, казалось бы, даже глаза за стеклами очков блестят тем самым блеском, который заставлял дрожать женские коленки... Настойчивые жесты парня несколько отрезвили девушку и она послушно подняла на руки книгу, отодвигая записку, чтобы внимательно пробежать взглядом требуемые от нее заклинания. Одно слово, сопровождаемое, впрочем, замысловатыми движениями палочки - Лили быстро справилась с этим, завершая ритуал, который почему-то Джеймс предназначил для нее. Ведь только тот, кто завершает обряд заклинанием звука может слышать глас бесплотного. - Ты..тебе нужна моя помощь? Но я не совсем понимаю, как я могу тебе помочь, Джеймс... - Лили подошла поближе к грани, за которой находился юноша - теперь уже почти настоящий, если не обращать внимания на не рассеивающийся дым, вьющийся вокруг него. Она не понимала. Ведь для того, чтобы подготовить все для ритуала, ему нужна была помощь друзей. Так почему теперь ему понадобилась она? Разве есть что-то, что может она и чего не могут троица Мародеров?
James Potter: Эванс была обезоруживающей мисс. Она заставляла Поттера нервничать, она повелевала его коленками, безмолвно приказывая им трястись, она делала так, чтобы его язык еле шевелился, мысли тормозили и терлись друг об друга, а изо рта вылетали всякие глупости. А самое сногсшибательное в ней было то, что она, похоже, сама не осознавала, какое влияние имела на Джеймса. Даже сейчас, он совершенно забыл про то, в каком положение сейчас находится, и на какой-то момент он почувствовал, как громко бьется сердце, а ладонь сжимается в крепкий кулак, дабы сдержать и успокоить самого себя. Лили проявила свою сообразительность, впрочем, как и всегда, этого ей не занимать. Путем довольно сложных, к примеру, для такого неуча, как Поттер, махинаций девушка вернула Джеймсу голос. А затем, что в принципе вполне логично для подобной ситуации задала гриффиндорцу вопрос, мол, зачем она ему понадобилась. С ответом на который Джеймс не спешил. - Эммм… Лили… ну..я..хотел просто спросить у тебя… – было трудно подбирать слова, было трудно соображать, что же ей ответить, поэтому Поттер не нашел ничего лучше, как ляпнуть – просто хотел спросить у тебя, идешь ли ты с кем-нибудь сегодня на бал? Вот. – Джеймс виновато улыбнулся и развел руками, а затем вернул своему лицу привычное выражение, что всё идет, как надо, что вся эта суматоха, подрыв друзей, срочный вызов Эванс, зеркала свечи и книга, утащенная из запретной секции, только ради одного этого дурацкого вопроса. Ничего, Поттер умеет собираться. Главное, чтобы Лили не психанула, что её оторвали от важных дел из-за такой ерунды и не оставила здесь бедного несчастного оленя одного. Важно, чтобы она прониклась пониманием, быть может улыбнулась, а дальше дело уже само собой пойдет. Хотя, на самом деле, ему действительно было интересно, нашелся ли такой наглец, который вздумал перебежать Джеймсу дорогу и пригласить его обожаемую Лилечку на танцы. Кстати, во всей этой истории Поттер почему-то не допускал варианта, что Лили может ему отказать, нет, ну конечно она может поломаться, сказать что Джеймс задира, с которыми приличные девушки, как она, по балам не ходят. На досуге гриффиндорец, кстати, проводил оценку риска и даже составлял процентную пропорцию со всеми «за» и «против». Но с арифамантикой у Поттера всегда были не лады, поэтому оставалось лишь полагаться на чудо, на чудеса благосклонности мисс Эванс. А еще неплохо было бы вспомнить, что на танцы он так и так с ней пойти не сможет, но вот зато провести хотя бы немного времени вместе – пожалуйста.
Lily Evans: Девушка пыталась не особо пялиться на Джеймса, но все же, против воли своей, разглядывала его, словно пыталась понять - изменился ли он за те дни, что пребывал..в таком вот раздвоенном состоянии? Чем бы она ни могла помочь ему - она с удовольствием... - Что? - тонкие рыжие брови гриффиндорки удивленно приподнялись, а все мысли о том, что бы могло понадобиться Джеймсу улетучились, оставив одну. Почему его это интересует? Неужели он затеял все это...только ради того, чтобы спросить... - Да. - наконец, когда пауза затянулась совсем уж неприлично, неуверенно кивнула Лили. - Да..я иду..иду с Северусом. - имя друга она произнесла почти неслышно, за что тут же себя отругала. Неправильно чувствовать себя виноватой за это. Неправильно. Неужели те часы, что она провела в обществе Джеймса, те часы, что не были омрачены его нарочитым позерством, долженствующим показать всему миру какой же он чертовски хороший парень этот Джеймс Поттер - неужели они могли как-то повлиять на ее дружбу с Севом? Нет, ни за что. Она знает Северуса лучше, чем кто-либо еще, хотя ей хотелось бы знать больше...Но не позволит больше чему-то вновь взрастить ту хладность, что терзала их обоих так долго. Даже..Даже Джеймсу? Глупости..почему-то в последнее время эти глупости так часто вертятся в ее голове, что она и не знает сама - куда подевалась прежняя Лили Эванс? Та спокойная, уравновешенная и всегда знающая все обо всем девушка. Повзрослела? - А ты... - она неловко передернула плечами, теребя пальцами пуговицу мантии - просто так, чтобы занять чем-то руки. - Ты собираешься прийти? Что бы она сделала, оказавшись на его месте? Наверное, поначалу запретила бы себе приближаться к празденству, в котором не может поучаствовать...А потом, поддавшись собственному любопытству, все же пришла бы... Но что может чувствовать человек, с которым произошло такое..?
James Potter: Лили была удивлена. Удивлена, а не раздражена и это уже радовало. Последовала длинная пауза, как будто девушка собиралась с мыслями, думала, что ответить. В итоге она выдала ошеломляющую новость – Лили Эванс идет на бал с его величество Нюнечкой Нюниусом. «Потрясающая» новость. Просто сногсшибательная, волшебная, восхитительная, да чтоб он провалился этот скользкий мямлик со своей дружбой, любовью к зельям. Джеймсом овладело удивительное желание психануть, разозлиться и рвануть с места, чтобы сию минуту найти Севушку своего ненаглядного и сделать с ним что-нибудь такое, чтоб в следующий раз не повадно ему было благочестивых гриффиндорок на танцы приглашать. Но недавно в силу вступил новый план по завоеванию мисс Эванс, план назывался «контроль эмоций», а, следовательно, следуя пунктам плана, Поттер должен был сохранять хладнокровность и дружелюбность. - Ах, с ним… ах, вот оно что.. кхмм.. ну что ж…. желаю хорошо провести вам время, поболтать о зельях и новых книгах в библиотеках, ну о чем ты с ним обычно болтаешь.. – хотелось сказать море обидных слов в адрес Снейпика, хотелось пожелать ему случайно не споткнуться, не зацепиться за подол собственной мантии, хотелось искренне пожелать, чтобы Эванс повезло и её дружок помыл ради такого праздничного случая голову, в общем, Джеймс на всякий случай больно прикусил язык, так как если бы всё это вылилось наружу, то Лилс уж точно бы больше никогда больше на Поттера не взглянула бы. - А я… я конечно мог бы пригласить на танец Серую Леди Рейвенкло… но я думаю, что потом мне не поздоровится от Кровавого Барона… хотя куда уж дальше может не поздоровиться, - с печалью на лице подытожил Джеймс – я не пойду на бал, просто не пойду, зачем зря над собой издеваться – Поттер попытался улыбнуться и теперь был финальный аккорд песни давки на жалость мисс Эванс, ради которого парень собрал всю волю в кулак. - Слушай, Лили, а если бы я, чисто теоретически был сейчас в..эммм… в нормальном состояние и … чисто теоретически пригласил бы тебя на бал, - выдержанная пауза – ты бы согласилась? – фух, выдох, вопрос задан, дело сделано.
Lily Evans: Признаться, Лили ожидала неприязненных отзывов, на которые Джеймс никогда не скупился. Он с удовольствием всегда примыкал к скорченной гримасе Сириуса и из уст его не вылетало ничего лицеприятного в отношении Северуса. Это всегда раздражало Лили - и потому, что относилось к ее лучшему другу, и потому, что эти двое, плюс еще неизменный Питер имели наглость обсуждать человека, о котором не знали ровным счетом ни-че-го. Но напряжение, которое выдавали стиснутые в кулаки ладони оказалось напрасным. Неужели он и вправду...изменился? Лили с некоторым удивлением смотрела на юношу, который совершенно обычным светским образом желал ей хорошо провести время на балу. Даже забыла поблагодарить его, хотя губы ее растянулись в улыбке. Расскажи Севу - не поверит ни за что. Но она не собиралась. Не собиралась рассказывать Северусу об этой странной утренней встрече. Так же, как и не собиралась рассказывать о том, как Джеймс пришел к ней тем вечером. Хотя - спасибо вездесущему Блэку, которому всегда есть что напакостить - об этом Северусу стало известно. Хотя они не обсуждали это, Лили понимала, что ему было бы неприятно. Неприятен сам факт общения с человеком, который вот уже шесть лет настойчиво и упорно портит ему жизнь. Оказаться на распутьи - это всегда сложно. В особенности - если на одной чаше весов оказывается человек, которого ты знаешь чуть ли не всю свою сознательную жизнь и который значит для тебя невероятно много. А на второй... Что-то притягало ее в Джеймсе Поттере - вдруг призналась она сама себе и тут же испугалась этого признания. Неужели и она падет жертвой его обаяния? Превратится в одну из тех девушек, которые проводили большую часть своего времени выслеживая и обсуждая звезду квиддичной команды Гриффиндора... Нетнетнет... Размышления рыжеволосой девушки прервал внезапный вопрос Джеймса. Зеленые глаза удивленно распахнулись, а губы сложились в идеальное "о". Пригласил бы ее на бал? Лили на крохотное мгновение представила себе - как бы это было. Оказаться в центре всеобщего внимания она не боялась - ведь когда она просто шла по коридору вместе с Севом на них всегда глазели окружающие. Но вот оказаться в центре внимания не в качестве сумасшедшей гриффиндорки, которая "крутит" со слизеринцем, а..а в качестве пары любимого всеми Джеймса... - Я...я... - пробормотала Лили, напоминая себе о том, что весь этот "чисто теоретический" разговор так и останется "чисто теоретическим". - Я не смогла бы отказать никому.. - наконец ответила она, надеясь на то, что порозовевшие щеки ее не очень заметны в переменчивом утреннем освещении. И это было правдой, да. Она бы не отказала в этом никому. А Джеймсу вовсе не обязательно знать, что в особенности - ему.
James Potter: Вопрос был задан, выдох сделан, теперь Поттер может считать себя героем, на самом деле, он и так мнит себя, по меньшей мере, магловским суперменом и каждым утром или перед матчем в квидич он самоуверенно улыбается своему отражению в зеркале, мысленно подбадривая себя, мол, давай героюшка покажи им всем. Откуда же сейчас проснулась эта трусость, тем более перед девушкой, оставалось загадкой. Нет, конечно, существовал довольно простой ответ – коварная Эванс разбила сердце несчастному оленю и в течение долгих лет обучения в Хогвартсе еще и наступает на осколки этого самого сердца. Поттер даже мог написать поэму, основанную на своих философствованиях на тему Лили, осколков и яда любви. Но поэмы стоит оставить на те редкие минуты, когда ему по-настоящему случается чувствовать себя неудачником, а эти самые минуты действительно очень редки. Он предвкушал ответ, ожидал либо «да», либо «нет», но Лили проявила таланты в области увиливания от конкретного ответа. «Не смогла бы отказать никому» - ох зря Лилька так ответила, Джеймсу хотелось пойти и кинуться под когти гиппогрифу от ревности и злости, ну или просто вылить гнев на каждом, кто бы попадался у него на пути, желательно, чтоб первым попавшимся был Нюниус. - Лили, но ведь так просто не может быть, - неожиданно для самого себя сказал он. В любом случае, пока голос есть им необходимо пользоваться. Необходимо достучаться до неё в этот несчастный день влюбленных, день влюбленных несчастно, день несчастных влюбленных. - Лили Эванс, ну неужели ты не понимаешь, что если бы у меня была такая возможность, то я пригласил бы только тебя, ни какую-нибудь Элис Грей или Джоан Джонс, а тебя Лили Эванс, - Поттер развел в бессилие руками. Он просто ничего не мог добавить, он говорил что думал, потому что надо было, надо было в первую очередь ему самому. - Наверное, не должен был я звать тебя сюда, - добавил Джеймс. Он говорил честно и открыто без доли иронии, просто, а такая простота случалась редко, Поттер привык шутить, иронизировать, веселить всё делать на публику, но рядом с этим образцом благовоспитанности, рядом с этой рыжей девушкой с безумно красивыми зелеными глазами он просто не осмелился бы в этот момент быт кем-то, а не самим собой.
Lily Evans: То, что не этого ответа от нее ожидал стоящий неподвижно Джеймс, Лили поняла сразу же. Как-то неуловимо изменилась атмосфера в этом помещении, волею судьбы (а скорее, волею и усилиями четверки Мародеров) превращенном в зеркальную комнату свиданий. Свиданий? Джеймс разозлился. Лили это почувствовала так отчетливо, что сделала малюсенький шажок назад, будто не выдержав пристального взгляда юноши. Заалели щеки, быстро переходя с нежно-розового к пунцовому - пропуская еще пару оттенков, на которые была способна светлая кожа. Впервые в жизни она оказалась в подобном положении. - Джеймс, Джеймс... - нерешительно заговорила она, пытаясь как-то разбить тишину, что воцарилась после полных горечи слов о том, что "не должен был". По-крайней мере Лили, не искушенной в кокетливых играх, показалось, что это самая искренняя горечь. - Я... - она шумно вдохнула воздух губами и передернула плечом. - Ты...но...но ты ведь знаешь, что любая девушка с радостью пошла бы с тобой на этот бал. - Ей не нравилось то, что голос ее, то повышаясь, то затухая, выдает ее волнение, но ей очень не хотелось оставлять Джеймса в таком состоянии. Ведь сегодня день влюбленных...и каждый должен быть хоть чуточку счастлив. В той мере, в которой это возможно. И неважно, насколько согрело ее это "только". Только тебя, только тебя, только тебя...И хотелось, хотелось верить в то, что он не играет, не лукавит как всегда. Но разве возможно такое? Чем она могла привлечь внимание любимчика всех девушек, Джеймса Поттера? И почему - почему так щемит сердце от удовольствия при этой мысли? - Да. - наконец едва слышно шепнули губы. - Да, Джеймс Поттер, я пошла бы с тобой на этот бал. - Лили замерла в ожидании. Она боялась. Того, что он сейчас цинично рассмеется. Того, что из-за зеркал выскочит сейчас Сириус, с этой его вечной порочной усмешкой и видом "я-ведь-говорил". Того, что случилось бы с ее дружбой, если бы Джеймс был способен пригласить ее на этот бал. Но она чувствовала, что сказать правду будет очень правильно.
James Potter: Как бы хотелось Поттеру сейчас ринуться за пределы этого зеркального многоугольника, броситься да расцеловать мисс Эванс, потом повести на бал и протанцевать с ней весь вечер, а потом отвести на прогулку и водить вокруг Хогвартса всю ночь, самое интересное, что Джеймс ни капельки бы не устал, а все эти действия совершал бы с искренним вдохновением. Но, увы, не суждено, если он переступит границу, то вновь станет невидимым, прозрачным, безмолвным. Казалось, что Лили в замешательстве, что она просто не знает как быть, в какой-то момент Поттер искренне пожалел, что всё это затеял. С ним бы пошла любая? – Ну, зачем лишний раз тешить самолюбие оленя, ведь потом сама же Эванс будет обвинять его в огромном эго, которое между прочим раздувают подобными словами. Наконец, она сказала, то что Джеймс хотел услышать, те слова о которых он мечтал. «Да, я пойду с тобой на бал». Сейчас гриффиндорец бы начал прыгать, завывать от радости, обнимать первого встречного, обнимать саму Лилю, в эту минуту он даже готов был обнять его величество Нюниуса и расцеловать его на радостях, а затем хлопнуть по плечу и сказать «ну ладно, брат, не расстраивайся, не всем же так везет». Но у Поттера никогда не получается так, как хочется, вечно всё никак у людей. Сейчас он в западне, из которой выбраться, похоже, нереально, он видим и даже слышим, но толку ровным счетом от этого никакого. Лишь только дебильная улыбка, растянувшаяся по его лицу, выдает его истинные чувства. Улыбка наслаждения. - Лили… - неожиданно сказал он её имя, это имя ему хотелось теперь повторять бесконечно – эх, Лили, если бы я мог выйти за пределы, я бы… я бы … - самое главное не испугать девушку лишними словам – я.. я просто очень рад, я даже на радостях пойду на этот бал и буду пристально за вами следить, мало там чего, мало ли Нюнчик захочет не просто с тобой о зельях разговаривать, - Поттер усмехнулся, но тут же осекся, всё-таки, смелые комментарии в адрес её лучшего дружочка чреваты последствиями. Джеймс мог сказать еще много слов, но вот только при всей его смелости никак он не мог признаться Эванс в истинных своих чувствах. То, что он сказал эту несложную фразу про то, что из всех прекрасных дам Хогвартса он выбрал бы только одну – рыжую и зеленоглазую, стоило неимоверных усилий, сказать что-то большее вряд ли получилось бы, но можно было бы попробовать. - Ты, ты… ты кстати прекрасно сегодня выглядишь, - Поттер не нашел ничего лучше, кроме как заполнить паузу именно этими банальными словами, между прочим он не врал, Лили для него была прекрасна в любом виде, в любом состояние, независимо от времени суток и её настроения, порой он сам задавался вопросом и как только ей удалось завладеть его сердцем и не отпускать уже несколько лет это самое сердце на волю.
Lily Evans: Было очень не по себе стоять перед парнем, от одной улыбки которого дрожали коленки у девушек в возрасте от двенадцати и уверять его в том, что она пошла бы с ним на бал. Ну ладно, перед "на время обретшим видимость и голос призраком парня, от одной улыбки и так далее и так далее". Лили неуверенно мялась у границы, за которой вступал в силы ритуал и опять разглядывала Джеймса, стараясь угадать его реакцию прежде, чем она последует. Широченная улыбка на его лице была не совсем тем, чего Лили ожидала, но все же это не было свидетельством того, что "шалость удалась". Скорее - чем-то, от чего на сердце у нее потеплело... Он быстро заговорил, вызывая на губах Лили ответную улыбку - пусть не такую широкую, но все же вполне...но улыбка вмиг исчезла, когда в комнатке на Башне Предсказаний прозвучало это вот ненавистное Эванс "Нюнчик". Видно, слова Блэка не пропали втуне. Лили нахмурилась, сурово сжимая губы в тонкую полосочку и упрямо приподняла голову, собираясь резко ответить на слова юноши, но он заметил, что она прекрасно выглядит, что мигом затмило все ее мысли. - н-но... - она машинально обернулась к зеркалу и недовольно охнула. Вихор на затылке никуда не делся, а котята на пижаме отлично просматривались. - Я..я.. - рука взметнулась к волосам, приглаживая их, вторая расправила подол мантии, чтобы скрыть за ней штанины. - Я еще не совсем проснулась, когда получила твою сову... - почти извиняющимся тоном пробормотала она, не понимая, что на нее нашло.
James Potter: Вот, почему, у такого чудесного, замечательного, всеми любимого и, самое главное, скромного Поттера, вечно всё никак у всех нормальных людей? Почему он практически умер, превратился в бестелесный дух, а не, к примеру, сломал ногу или руку, или на крайний случай не получил сотрясение мозга? В последних трех случаях ему могли сопереживать, хорошенькие девушки бы ухаживали за ним, и, если бы посчастливилось, Эванс была в числе этих самых девушек. А теперь оставалось считать часы до момента, когда все позабудут Джеймса Поттера и Сохатый просто превратится в легенду и то, наверняка, недолговременную. А Лили Эванс тем временем, сначала нахмурилась, услышав, как её любимого дружка назвали «Нюнчиком», хотя вот Поттер считал это имечко довольно милым, прям, даже можно сказать уменьшительно ласкательным. А следом, Эванс, казалось, смутилась и начала, как и все девушки оправдывать свою красоту, мол нет, она еще не проснулась и всё в ней не так. Хотя Лили вряд ли можно было назвать одной из многих, вряд ли её можно было сравнивать со всеми девушками. - Нет, Лили, именно такой ты мне нравишься, именно такой.. – хотелось сказать, что именно такой он её и любит, но парень запнулся, опустил голову вниз, откинув рукой волосы со лба, поправив на носу очки, пытаясь занять свои руки, найти какие-нибудь жесты, чтобы скрыть волнение. Потом, он вновь посмотрел на Лиллиан, и внутри всё сжалось от того, что он был бестелесным духом, не имеющим силы подойти к ней, обнять её, выйти за пределы этой зеркальной фигуры, оказаться рядом, а затем гордо повести её на бал. В любом случае, она в данную минуту была рядом, стояла напротив него, смотрела на него, и стоило откинуть свои собственные запредельные мечтания, стоило довольствоваться тем, что она просто здесь. Что она просто может его видеть и даже слышать, и, может быть, сегодня в день всех влюбленных она поймет насколько ему дорога, насколько ему тяжело быть всегда вдалеке от неё.
Lily Evans: Нравишься. За одно только это слово, вылетевшее из уст одного из самых популярных парней школы, множество восторженных его поклонниц вылезли бы вон из кожи своей. Разорвав по пути еще сотню-другую своих соперниц. Лили же настороженно замерла, пристально разглядывая подернутое дымкой отображение духа Джеймса Поттера. О, она слышала про то пари. Чего только не услышишь в женской уборной во время перемены. Под табличкой впору выгравировать правдивое "рассадник сплетен". Да и до этого пари - разве мало было разбитых сердец и сердец, которые были вроде как разбиты? Мало слез было пролито под сочувствующими взглядами? Джеймс просто не умел быть серьезным. И..хотя что-то происходит в последнее время, что-то..необычное...Лили просто не была бы собой, если бы позволила себе прыжок в неизвестность. - И все же...чем я могу помочь тебе, Джеймс? - оставив в покое непокорный вихор, рыжеволосая девушка опять подобрала подол мантии, чтобы податься немного вперед, все так же не нарушая незримых границ, которые отделяли ее от маленького мирка, позволяющего Поттеру вновь обрести видимость. Этот вопрос уже в третий раз повис между ними, позволяя Лили скрыть за нарочитой деловитостью свою неловкость и смущение этой ситуацией. Почему? Почему она стоит сейчас тут? Почему - ОНА? Мысль о том, что он попросту решил захомутать одну из немногих девушек, что еще не сияла обожающим взглядом в сторону ловца гриффиндорского неприятно обжигала. Но едва заметная морщинка на лбу Эванс тут же исчезла, когда она выкинула эту глупость из головы. Возможно, он нашел какой-то выход из своей ситуации...Если по поводу своей внешности Лили никогда не заблуждалась, то свои навыки в области магической оценивала вполне реально. Зря что ли столько времени проводит над учебниками?
James Potter: Судя по всему, приз как самой призрачной сущности из здесь находящихся Поттеру не светил. Были и более эфемерные субстанции - как будто бы смятение Лили, как будто бы она поверила, как будто бы есть шанс высказать все недосказанное... Да, есть куда более призрачные вещи, чем его нынешнее состояние. Разговор вновь вернулся в началу, Лили пыталась снова спрятаться за практичностью, Поттер вновь искал слова, которые, как на зло, все так же находились. - Помочь... Ты мне уже помогла... "Не то, совсем не то. Она же может уйти." - Ты сделала утро одного призрака светлее и счастливее... И опять упрямые слова никак не хотели складываться во фразы. "Да, еще пара минут в таком духе и сможешь претендовать на звание главного мямли школы," - мысленный пинок самому себе, чтобы хоть как-то вынырнуть из этого странного состояние, когда слишком много мыслей и чувств, но слишком мало слов.
Lily Evans: Он опять помрачнел, хотя только что взгляд его призрачный был более радостным. Лили нахмурилась - ей не хотелось, чтобы он опять впадал в ту пучину отчаяния, которую так отчетливо она почувствовала в ту ночь, когда он появился в ее спальне. Она не могла себе представить и вполовину - что он чувствует. Оказаться в таком состоянии всем было бы нелегко..а если ты ко всему еще и один из популярнейших юношей, а на носу - День Святого Валентина... - Джеймс, не переживай... - Лили помедлила немного, подыскивая нужные слова - Я уверена в том, что совсем скоро ты опять вернешься..в нормальное состояние....Я верю Дамблдору, он наверняка уже знает, что нужно делать... - она мягко улыбнулась, пытаясь подбодрить сникшего юношу. Сложно это было сделать, когда она могла в любой момент развернуться и выйти из этой комнаты, ни на капельку не утратив своей реальности и плотности. Тогда как он..он не может даже пересечь тонкую линию, объединенную пылающими свечами... Так что она замолчала, встретившись со взглядом казалось бы прежнего Джеймса, почти такого же, как несколько дней назад. Даже взъерошенные волосы были растрепаны в том художественном беспорядке, что вводил в ужас собранную и всегда безупречную деканшу Гриффиндора. - И ты вовсе не призрак. - рыжая подобрала полы халатика, чтобы присесть и поправить замерцавший фитиль одной из свечей - это мерцание подернуло и силуэт Джеймса. - Просто оказался...мм...в непростой ситуации.
James Potter: - Совсем не призрак, - повторил он за Эванс. "Да я вообще чёрт знает что и где! Просто мечта для какой-нибудь предсказательницы-шарлатанки - в комплект недопривидение. Природа лучше с черепахой обошлась..." Всё не то, и всё это он передумал уже, казалось, миллион раз за последние пару (?) дней, что застрял между небом и землёй в буквальном смысле. И что толку от побуждения выплеснуть свои переживания на живых. "Приплыли, Поттер. Уже делим всех на себя и живых... Ну, ещё черепах." - А ты мне составляешь компанию в этой "непростой ситуации", - добродушно усмехнулся Джеймс, наблюдая, как она аккуратно присаживается. - Ладно, чего анализировать. Так и свихнуться недолго. Он уже почувствовал, что близок, как никогда раньше, к тому, чтобы смириться и принять реальность и происходящее в ней как данность и свою судьбу. Вроде чего-то предначертанного. И прыгать выше головы уже достало... - Может, Дамблдор и совершит чудо, но я с ним поговорить не могу, а он, почему-то, не предложил и не попробовал вот это заклинание. Мы его откопали... Со смирением пришло и сомнение во всём.
Lily Evans: Совсем не призрак. Призраки..призраки знают, что ничто не может вернуть им плоть. Ничто не вернет способность ощущать холод, тепло. Учуять запах свежих тыквенных пирогов, попробовать на вкус свежую клубнику, покрытую нежной розочкой взбитых сливок..они не могут обжечь язык о крепкий кофе с щепоткой корицы, проснуться утром от того, что твой нос щекочет собственный локон, взбесившийся со сна... Нет, Джеймс не был призраком. У него была надежда. И - Лили твердо верила в это - совсем скоро эта надежда оправдается. - Наверное, он просто хотел дать возможность вам самим отыскать его.. - девушка пожала плечами, поднимаясь на ноги - Ты ведь знаешь нашего директора, он никогда не даст тебе лишней подсказки, если уверен в том, что в твоих силах отыскать ее самостоятельно. - она мягко улыбнулась, оправляя халат и бросила взгляд на книгу, в которой и находилось то самое заклинание. - Его нельзя использовать чаще раза в месяц - она нахмурилась и обернулась к Джеймсу. - Тебе стоило использовать эту возможность для того, чтобы поговорить с друзьями, они так переживают из-за тебя.. - она нерешительно прикусила нижнюю губу, решая стоит ли сообщать ему о том, что Ремус с Сириусом даже умудрились подраться. Она, конечно, не знала, что именно послужило тому причиной...но друзья на то и друзья, чтобы помогать друг другу разбираться со всеми проблемами, касаются ли они непосредственно дружбы или нет. - Я знаю, что это звучит глупо, но..постарайся развеяться сегодня на празднике. Так будет очень красиво и я обещаю закрыть глаза на то, что манишки некоторых слизеринских красавцев окажутся залиты вишневым пуншем - лукаво усмехнулась она, переминаясь с одной ноги на другую.
James Potter: Прекрасна и удивительна жизнь на том свете, если дорожка обратно все-таки существует! Еще полгода назад Джеймс при виде Эванс мог только язвить, да отпускать шуточки зачастую сомнительного характера, отпугивая романтические бредни от своей головы. Право слово, порой ему казалось, что в одном из его кубков просто было смешано любовное зелье с тыквенным соком, но уж все сроки давности вышли, а эффекта выветривания все нет. Вспомнить только, неделю назад они со старостой еще ругались шумно в гостиной (точнее, конечно, ругалась Лили, которую Джеймс опять довел, а сам виновник блаженно ухмылялся из своего угла), и, кажется, все вокруг делали ставки, когда точно Лили его убьет. А теперь между ними витают совсем другие темы, и Джеймсу то и дело казалось, что он вот-вот оживет. Но нет, не приходило в порядок тело от голоса Лили Эванс, только оставалось тепло в груди. У Джеймса даже запас острот остался нетронутым, все шуточки не использованы и даже маска балагура начала расходиться по швам. "Дело швах!" - как любил говорить старший Поттер, когда чувствовал, что попадал. - Да, тему для обучения он избрал что надо, - фыркнул гриффиндорец, оттягивая ворот форменной рубашки напоказ. - Жаль, что наглядным материалом мне побыть для других не пришлось. Мягкие замечания старосты, конечно же, были в точку, но признать это Джеймсу было не так-то легко. Нет, хорошо знать истину "надо уметь находить плюсы в каждой ситуации", но учиться воровать книги из библиотеки будучи призраком, кажется, было не тем, что желал от мародера Директор. - У нас с друзьями еще найдется время поговорить, - улыбка вышла слишком уж невинной, даже для посмертного Джеймса Поттера, вставшего на истинный путь. Гриффиндорец и сам это заподозрил, столкнувшись взглядами со своим собственным отражением; поспешно опустил голову, пряча улыбку, закрываясь от Эванс поднятой к волосам рукой. - А если нет, так отдохнут от меня чуть-чуть, - продолжил молодой человек тут же, стоило лишь предательской улыбке исчезнуть с лица. Нет, ну кто сказал, что призрак Джеймса Поттера даст спокойно поспать этому замку, не подложит под дверь Филча кучку навозных бомб, а Снейпу в сапог ровно перед балом не положит колючку? В конце концов, даже мнимое примирение с слизеринцем не могло отменить того факта, что Снейп, черт возьми, осмелился пригласить Лили. Его Лили! И она отчего-то согласилась.... - Лили, я считаю, что потратил эту возможность самым лучшим образом, - строго заявил Джеймс несколькими мгновениями позже, когда ему в голову вдруг пришло, что с рыжеволосой весь месяц станется ходить с виноватым видом, спускать мародерам шалости с рук и закрывать на их шутки глаза. А ведь Джеймс и вправду сделал выбор совершенно сознательно, с друзьями он может еще поднатужится и что-нибудь им написать. В конце концов остается еще недурной способ, изобретенный Люпиным, пусть тоже долгий и утомительный, но разговор... Разговор раз в месяц - это все же для Лили (правда, признаться честно, Джеймс очень хотел бы, чтобы через тридцать дней он мог пожать ей ее узенькую ладонь). - Ты великодушна, - отвесил гриффиндорец девушке шутливый поклон. На мгновение стало даже любопытно, догадывается ли гриффиндорка на манишке какого из слизеринцев расплывется лиловое пятно первым, будь на то воля Джеймса и не стой перед ним заведомо решенный вопрос "хочешь ли ты портить вечер Лили, Джеймс?". По всему выходило, что догадывалась - не оттого ли улыбка стала такой лукавой? - Почему ты согласилась пойти со Снейпом? - не сдержался, в конце концов, Поттер, отбросив в сторону свой балаган.
Lily Evans: Лили внимательно всматривалась в лицо Джеймса, объясняя себе эту пристальность тем, что подернутое дымкой изображение казалось иногда довольно расплывчатым. На самом же деле она искала..Что? Сложный вопрос. Возможно, следы его разочарования. Обреченности. Или, напротив, светящуюся в глазах надежду. Хотя, что можно увидеть в глазах, сотканных из дыма? Она только надеялась, что ее слова и надежды оправдаются - что она окажется права и Джеймсу не придется задерживаться в этом состоянии надолго...Ведь для него это вынужденное бездействие - смерти подобно. В перенесном, конечно, в переносном смысле. И сейчас она задумалась - а так ли несносен бывает Джеймс в своем вечном желании поднять всех и вся, в каверзных пакостях, которыми занимались они с Сириусом, вовлекая в дело и Питера с Ремусом...Без него в гостиной стало...тихо. Спокойно. Идеальная обстановка для того, чтобы заниматься. Но - уже не то, совсем не то... За этими рассеянными мыслями и застал ее вопрос Поттера. Лили сначала нахмурилась, словно выжидая какого-то подвоха. Неужели он не изменился? И сейчас в ход пойдут обычные издевательства в адрес Сева.... - Потому что он мой друг. - наконец осторожно ответила она, незаметно для себя самой приподнимая подбородок в упрямом жесте. Расправила плечи, словно готовилась выдержать последующий потоп оскорблений в адрес такого дорогого ей человека. И - с вызовом, опять сводя брови - И я не вижу ни одной причины почему я должна была отказаться. Да, она была рада согласиться на приглашение Сева. Единственное что могло угнетать ее в этом - так это то, что теперь она знала, что сердце ее друга занято и не хотела бы послужить причиной ссоры между ним и..ею.
James Potter: Джеймс все гадал, что же изменилось в его мироощущении такого, что Лили смогла с ним нормально поговорить. Вот уже не в первый раз, не прерываясь на замечания и упреки, она разговаривала с ним так, как будто он чуточку для нее что-то значил. Что же изменилось? Неужели для благого отношения рыжей старосты нужно было сначала умереть? Или все дело было в том, что умер Джеймс за ее друга? Сохатый буквально чувствовал, как протягивается между ними мостик - совсем хлипенький, у него было пока еще много зияющих дыр и прорех вместо досок, но он уже был. Джеймсу казалось, что он может протянуть руку и ощутить под ладонью шершавый веревочный узел с его стороны (крепкий-крепкий, затянутый мертвым узлом!). Интересно, какой узел там, с ее стороны? Догорали свечи (Мерлин, Мерлин, почему же все так недолго?), гасли отражения в зеркалах. Лили вглядывалась в призрака такими глазами, что Джеймсу казалось, что его препарируют, прямо взглядом. Вот чуть-чуть ноет надрез на коже, там, где должно быть сердце. И нет, не важно было, что рыжеволосая искала, где-то там, у него внутри. Важно было - нашла ли? - Только друг? - не удержался от быстрого вопроса Поттер, неуверенно закусив губу. Хлипкий мостик раскачивался все опаснее, кажется, Лили готова была свой узел развязать. А Джеймсу хотелось вовсе не этого, хотелось крикнуть "ты держи его там покрепче!", и сделать что-то безумное, сумасбродное, что девушку сразу же привлекло бы. - На такой бал обычно ходят с, - гриффиндорец запинается, подыскивая замену слову "любимый". Нет, ну что вы, в их возрасте еще не любят, в их возрасте не принято говорить о настоящей любви. - с теми, кто нравится. Нет ничего лучше привычек в ситуациях, когда ты неуверен, а почва будто бы вот-вот вылетит из-под ног: Джеймс вскинул руку к волосам, придав им художественный беспорядок, ухватился за ворот, ставший вдруг слишком тесным, чтобы после скрестить руки на груди в защитном, закрытом жесте. Секунды растягивались в вечность, в которой самой жуткой была - неизвестность. Хотелось найти пульт и промотать побыстрее вперед.
Lily Evans: Лили подозрительно разглядывала Джеймса, словно ожидая от него любого подвоха. Но, позвольте, разыскивать столь древний ритуал, прилагать усилия для того, чтобы превратить пустынное помещение в место проведения какого-то чуть ли не спиритического сеанса для того, чтобы...оскорбить в очередной раз Северуса Снейпа? Нет, это даже для Мародеров слишком. Что мешало Джеймсу оказаться рядом с единственным человеком, которому не нужны заклинания и свечи для того, чтобы слышать и даже видеть - и высказать все свои мысли прямо по адресу? Вот именно - ни-че-го. - Я не совсем... - Лили склонила голову набок и нахмурилась, услышав нерешительную речь Джеймса. Вот это действительно странность. Запинающийся Джеймс Поттер! Вы о таком слыхали? Его самоуверенности хватило бы на четверых... С теми кто нравится? Лили почувствовала, как начинают гореть зардевшиеся щеки. Зачем он задает ей такие вопросы? Почему так странно ведет себя в последнее время? Появился в ее спальне в поисках утешения, позвал сюда, на Башню Предсказаний...В какие игры он играет? - Если ты собираешься продолжать россказни Сириуса, то... - она тяжело вздохнула, прижимая пальцы к висками. - Джеймс, я знаю, что дружба между парнем и девушкой существует. И так и передай своему другу..и пусть он больше не делает своих грязных намеков, уверена, что ему есть чем заняться и без обсуждения моей дружбы. - девушка устало пожала плечами. Сколько можно объяснять это? И почему всех так беспокоит - встречается ли Лили Эванс, гриффиндорская староста, со слизеринцем? Никто не уделяет внимания интрижкам Сириуса со слизеринками, нкого не волнуют отношения между хаффлпафцами и рейвенкловками..Почему же ее дружба постоянно подвергается чужим изысканиям, почему все хотят найти в ней какую-то подоплеку? - Если ты позвал меня для того, чтобы обсуждать мою дружбу с Северусом, но я не думаю, что стоит продолжать этот разговор, Джеймс.. - в голосе никакой агрессии, обычно свойственной Лили в те моменты, когда разговор заходил о ее дружбе. - Я могу позвать твоих друзей, если ты хочешь... Он сбивал ее с толку все сильнее с каждым днем. Тогда, в солнечный день, который они провели вместе в Хогсмиде, она увидела другого Джеймса Поттера. Открытого, веселого, интересного...но иногда так сложно было разглядеть его снова...
James Potter: - Нет, не за этим, - мгновенно отозвался Джеймс, по-прежнему глядя в ее яркие, живые, удивительно красивые глаза. - С друзьями я поговорю чуть позже, - он улыбнулся и тут же продолжил свою речь так, как будто бы боялся того, что она действительно уйдет, оставит его наедине с пыльными зеркалами и его же несбывшимися надеждами и мечтами. - До сих пор не могу понять, Лили, - задумчиво начал он, - почему в твоем присутствии я начинаю говорить о том, о чем на самом деле думаю? Знаю, что ревность к Снейпу, - назвать ненавистное имя он все-таки не смог, но нашел выгодный компромисс - в конце концов, одно то, что он отступил от привычного "Нюниуса" должно было приятно удивить ее. - Не поможет мне подружиться с тобой, но ничего не могу с собой поделать, - он говорил весело, но правдиво. "Ревность, - раздосадованно повторил он про себя, - заяви еще, что она тебе нравится", - разум отрицал возможность такого признания, но сердце отреагировало на новую идею бурным стуком - к сожалению, прислушаться пришлось к первому, ведь проблема заключалась в том, что решительный юноша, умеющий играть словами, боялся сказать ей о своих чувствах. - Помнишь, ты сказала, что хотела бы пойти на бал со мной? - в его сердце появилась робкая надежда. - Значит ли это, что я могу рассчитывать на встречу, если Дамблдор поможет мне вернуться к жизни? - он не стал использовать слово "когда" не для того, чтобы превратить себя в несчастного страдальца - Сохатый действительно начал сомневаться в том, что мудрый маг смог бы соединить его душу и тело. "Я могу рассчитывать на согласие, - напомнил он себе, уверенно улыбаясь - несмотря ни на что, он не хотел выглядеть при ней смущенным или растерянным. - Она только что призналась в том, что считает Нюниуса своим товарищем, а не парнем", - разумеется, она могла сказать неправду, но что-то подсказывало Поттеру, что Лили не стала бы врать - удивительно честная, открытая, она не скрывала своей дружбы с Северусом, но на все сплетни реагировала однозначно и совершенно не подозрительно. Впрочем, уверенность в том, что в лице Снейпа он не мог видеть достойного конкурента, нисколько не придавала Джеймсу сил. Он знал, что девушка не любила Сириуса и Питера, но так же хорошо осознавал и то, что был похож на них. Значило ли это, что и его, Сохатого, она считала самодовольным позером?
Lily Evans: Она чувствовала себя очень неловко. Под жадным неотрывным взглядом юноши, который словно и не существовал здесь и сейчас. Зеркала, чадящие свечи – осознавать их необходимость было неожиданно…страшно. Да, она считала Джеймса Поттера показушником, не одобряла его жестоких шуточек, которые он вытворял со своими друзьями, а что говорить о пресловутых пари с Сириусом Блэком, после которых женские туалеты битком набиты плачущими и расспрашивающими плачущих? Но что-то было в нем другое, что-то, за что она никак не могла ухватиться. Хотела? - Ревность? – Лили недоуменно приподняла брови, но он был так серьезен. Ревность? Странно, раньше ей казалось, что он всегда способен подобрать нужное слово, что же случилось сейчас? Он сбивал ее с толку – это он делал мастерски. Стоило только сказать что-то в таком роде и кто-то словно хватал ее за язык, не давая произнести ни слова. - Если бы ты не вел себя так… - она помахала рукой в воздухе и пожала плечами, словно силясь пояснить ему, что имела в виду. – Так против правил. Так безответственно. Так… - она поймала на его лице намек на улыбку и замолчала. Разумеется, он все это уже стотысячмиллионраз слышал. И каждый раз, когда она пыталась объяснить неугомонным Мародерам, что не стоит вести себя вот так вот, как ведут себя они, на его лице появлялась точно такая же мечтательная улыбка. Будто его Бладжером хорошо приложило. Сириус обычно скрывал лицо за безразличной маской, под которой, судя по блеску в глазах, происходило бурное вспоминание похождений Бродяги Первого Великолепного. Ремус морщился и старался сгладить конфликт. Питер… Питер просто молчал. Да, она могла быть несколько…занудной. Но все это она делала для их же блага. - Джеймс. Все будет хорошо. – Уже который раз эти слова легко слетают с ее уст. Лили мягко улыбается и поплотнее запахивается в мантию. Зачем он все время спрашивает ее? Она ведь уже согласилась с ним… полетать. Что при серьезном обдумывании было глупейшим поступком в ее жизни. Страшно, неловко и со стопроцентной вероятностью привлечет ненужное внимание. И тогда из Лили-подружки-слизеринца-Эванс она превратиться в Лили-очередную-подружку-Поттера. Ерунда какая. Человеку нужна поддержка. А она тут… И неважно, почему именно ее поддержка. Правда, неважно. Джеймс ведь был ее сокурсником, они с Мародерами были первыми, с кем она познакомилась в Хогварт-Экспрессе. И что бы там ни было, если она может его поддержать в такой нелегкой ситуации, то она это сделает. Кроме того… Никаких кроме того. Ничего такого. Правда-правда. - Да, я не передумала по поводу полета. Но ты должен обещать мне, что это не будет один из сумасшедших полетов за снитчем. – Она скрестила руки на груди и скорчила гримасу.
James Potter: Ни разу ещё, должно быть, положение Поттера не было столь шатким. Дело, заключавшееся вовсе и не в нынешнем его состоянии и даже не в невозможности перейти указанную черту, пугает его сейчас донельзя и сбивает с толку. По правде, черта материальная не выглядит страшнее той, что Джеймс может только осязать, но которую за этот вечер он не раз уже умудряется едва не переступить. По какому-то обыкновению, ощущая себя сущим болваном перед этой девушкой, Джеймс и сейчас не совсем уверен, что следует говорить. Неумение задумываться над собственными словами вкупе с железным правилом «сперва делать, затем думать» здесь работает явно не в пользу Мародёра, и Поттер, осознавая это, втихомолку гордится пока и таким своим скромным достижением. В конце концов, понять что-то - уже небывалый прогресс. А поскольку шаг первый сделан, следует подумать над вторым. Вот только плана «б» в светлой голове Джеймса Поттера рождаться не спешит. Пока Лили повествует об его безответственности, Джеймс улыбается. Едва заметно и, похоже, слегка кривовато, задумчиво, опять же, но ни в коей мере не прерывая при этом зрительный контакт. Он смотрит на Эванс так обстоятельно, будто от этого зависит его будущее, будто оторвись он от гриффиндорки хоть на секунду, она исчезнет. Такая яркая, живая, всегда такая, какая есть. От того Поттеру стыдно за свою нечаянную маску шута, с которой, пожалуй, он слишком сросся. - Да, знаю, - наконец отзывается он. С небольшим опозданием, тихо и снова едва заметно улыбаясь. Впрочем, губы Лили тоже навещает сие чудо и делает её ещё более солнечной. Она говорит, что всё будет хорошо и от того голос Поттера кажется куда более уверенным, чем прежде. – Ты знаешь, - поправляется он и глядит на девушку уже несколько хитро, - а я тебе верю, Эванс. Эта улыбка добрая, тёплая, почти несвойственная Поттеру и потому со стороны, возможно, кажущаяся чужой на его лице. Но Джеймса сейчас занимает другое. Ему вдруг становится гораздо важнее показать гриффиндорке, что ему не просто очень нужно было, чтобы она пришла, но и что её приход ему, в самом деле, помог. Она особенная и она знает это, ведь не может же не знать. Внутри у Джеймса что-то переворачивается, когда Лили напоминает о своём согласии полетать. Он даже выше поднимает голову, по-доброму усмехается над её предостережением. - К чему мне гнаться за чем-то, если ты будешь со мной? – спрашивает он и слегка склоняет голову набок, будто и вправду не знает, будто удивляется, как может Лили не понимать этого. Вот уж дудки. Погнавшись за снитчем с Эванс на метле есть шанс упустить и то и другое. Впрочем, даже снитч вдруг меркнет, бледнеет и уходит и на второй план при осознании того, что ему, Поттеру, дали согласие. А Лили пока не знает об этом и это немножечко обидно.
Lily Evans: Лили не очень-то привыкла к тому, чтобы ее вот так разглядывали. Пристально, будто желая запомнить малейшую черту ее внешности, будто опасаясь, что она вот-вот растворится в воздухе и никогда больше не появится. О, к косым взглядам она была привычна, разумеется. Сплетни о них с Севом то утихали, то – когда больше нечего было обсудить – возникали вновь. И она предпочла бы такое вот оглядывание искоса прямому жадному взгляду, которым смотрел на нее Джеймс. От этого было….неловко. Кровь приливала к щекам, почему-то появилось жуткое желание посмотреться в одно из зеркал, которые составляли магический круг, поправить растрепанные волосы…Это ведь Джеймс Поттер, вряд ли кто-либо из девушек в этом замке представал перед ним в столь неприглядном виде, да еще в глупой пижамке. Вот он и смотрит, наверное… Он вдруг соглашается с ней и улыбается. Так заразительно, что губы Лили тоже растягиваются в робкой улыбке. Как непохож этот юноша, стоящий перед нею на потерявшего надежду призрака, что навестил ее прошлой ночью…Он улыбается, он верит и надеется…Так и должно быть, так и должно быть… Джеймс хитро щурится и заявляет, что верит ей. А «Эванс» широко улыбается, не в силах сдерживать этой улыбки. Обаяние его все так же живо, даже состояние, в котором он сейчас находится, не может умерить его. И Лили все улыбается ему, словно у них появилось что-то общее, что-то свое, личное. Шутка, ясная лишь двоим. Это странное чувство, это не так, как бывает с Севом. Сев бы сейчас беззлобно что-нибудь съязвил, заставив ее рассмеяться, а Джеймс лишь молча улыбается, отвечая на ее улыбку. Но его последующие слова сгоняют с ее губ эту широкую лукавую улыбку. Смутившись, Лили опять не знает, что ответить. Обычно Поттер сходит с ума от желания поймать снитч. Поттер не может расстаться со снитчем даже оказавшись на твердой земле. Поттер таскает снитч с собой по всему замку, играясь с ним, словно кошка с юрким мышонком. Поттер сводит с ума своей ловкостью всех, кто готов восторгаться бесконечными маневрами со снитчем. Разве есть для Джеймса Поттера что-то важнее снитча? Зачем он говорит такие вещи? И смотрит так…зачем? Недоумение Лили, то возраставшее, то угасавшее, опять воспрянуло. Его полунамеки…чего он добивается? - Я…мне… - Лили отводит взгляд, разрывая зрительный контакт и смотрит на подрагивающее пламя догорающей свечи. Она уже чадит, огоньку осталось совсем немного…и тогда и Джеймс исчезнет вновь. Она уйдет готовиться к балу, а он останется тут один. Джеймс Поттер, душа компании. Пропустит это торжество, на котором мог бы блистать наряду со своими друзьями, которых – что ни говори – обожала большая часть школы. Сириус, разбивающий сердца направо и налево, Ремус, который мог бы совершать то же самое, не будь он помягче и постеснительней…даже Петтигрю нравился некоторым девушкам, хотя Лили иногда в сердцах признавалась себе, что он какой-то…скользкий. Мародеры должны были стать центром празденства, как бывало обычно. Но на этот раз все будет не так…не так. - Джеймс…я…мне пора идти. – Наконец пробормотала она, все кутаясь и кутаясь в свою мантию, будто за ней могла скрыться от его испытующего и смущающего взгляда. – Не теряй надежду, я верю в то, что совсем скоро все будет в порядке. Ведь… - она мягко улыбнулась, припомнив первый день в Хогвартсе. – Ведь мы живем в волшебном мире, тут все возможно. Все возможно. И отделение души от тела, не приводящее к смерти…и их воссоединение. Лили твердо верила в то, что совсем скоро гиканье Мародеров будет подхватываться завыванием Пивза, что совсем скоро она вновь примется читать им нотации в надежде на их исправление…Совсем скоро… Она ведь согласилась полетать с ним на метле…От одной только мысли об этом ее кожа покрылась мурашками. Метлы приводили ее в ужас, Джеймс Поттер невероятно смущал своими намеками на что-то..Мерлин, почему это так ее волнует, почему?
James Potter: Пришлось вспоминать и о том, что время играет не в его пользу. Непозволительно маленький отрезок времени, несправедливо прошедший слишком быстро. Жаль всё же, что времени не получится предъявить иск. Поттер уверен сейчас, что его аргументы настолько весомы, что он непременно выиграл бы это дело, а заодно и пару лишних часов. Не так уж много, если задуматься. Лили улыбается ему в ответ, или это он отвечает на её улыбку. По правде Джеймс уже запутался в этой несуществующей очерёдности и теперь не рискнул мы что-то предположить. Это не важно, совсем не важно, гораздо важнее сама улыбка, а впоследствии и её отсутствие. Ведь Лили перестаёт улыбаться и отводит взгляд. Он, конечно, виноват в этом сам: и всё ходит вокруг да около, не в силах не только сказать, просто сформулировать для себя эту незамысловатую фразу. Слишком простая оболочка для такого богатого содержания. Для такого нужного и единственно верного. Она даже не знает, что сказать ему сперва, а заканчивает ожидаемым, но от того не менее неприятным прощаниям. Джеймс тоже опускает взгляд, он больше не смотрит на гриффиндорку и занят тем, что изучает половое покрытие. Недолго, какие-то несколько секунд и Джеймс Поттер снова поднимает голову и возвращает своему лицу наихитрейшее выражение. Эванс уходит не навсегда и даже не от него и не к другому. Не в том смысле, по крайней мере, каково следовало бы опасаться. К тому же, она продолжает говорить про полный порядок в ближайшем будущем Поттера и ближайшее будущее Поттера, разумеется, с лёгкой руки самого гриффиндорца готово подстроиться под этот её план. Вот пусть только попробует не подстроиться. - Конечно, - отзывается он, помедлив. Конечно. Было бы преступно держать Эванс на башне ещё дольше, особенно после того, как он, Джеймс, снова станет прозрачным и безмолвным. Ведь это же совсем не интересно. Не для солнечных девушек, которым нужно собираться на волшебный бал. – Ты подарила мне надежду. Всё возможно, - уклончиво констатирует Поттер. Всего лишь факт. И, разумеется, Поттер говорит о дружеской поддержке, ох, разумеется, только об этом. А то, что до странности таинственная улыбка может выдать его с потрохами, Джеймса не очень сейчас беспокоит. Ему можно, он скоро снова развоплотится. Кто знает, как ведут себя гриффиндорцы на грани развоплощения, быть может, как раз улыбаются таинственно и выдают двусмысленные фразы. Кто знает. Эванс? Возможно, она ведь умная. – Ловлю тебя на слове, - завершает он и, поправив очки, почти делает попытку поправить то, что сам втихомолку называет причёской. Но рука застывает на полпути и снова опускается. Стоит ему побыть призраком ещё немного и он совсем уже отвыкнет от этой привычки. А Поттеру ну просто ой, как не хочется отвыкать. - И вот ещё что, - Джеймс становится серьёзным на мгновение, будто готовится сделать или сказать что-то крайне важное. – Приятного тебе…вам бала, - совершенно искренно желает Поттер, под «вами» подразумевая, разумеется и Лили и её новоиспечённого партнёра. Даже тот факт, что Эванс идёт на бал со Снейпом теперь не страшит и даже почти не раздражает Джеймса. Он вновь тепло улыбается гриффиндорке. Напоследок. Она заслужила приятного, нет, потрясающего бала, ну а Снейп…он заслужил сие пожелание потому, что на данный вечер идёт в «комплекте» с ней. Впрочем, уже присутствием рядом с собой Лили, Северус обеспечил себе потрясающий вечер. Ну и расчётливые же эти слизеринцы. И пусть Поттер всё же недоволен сим фактом, он этого не покажет хотя бы потому, что намерен исправить нелепость в виде своего отсутствия этим вечером рядом с Лили в ближайшее время. Так и будет. Обязательно.
Lily Evans: Он опускает глаза и Лили чувствует себя...виноватой. Как же одиного он должен сейчас себя чувствовать? Вырванный из жизни, оторванный от друзей, сумевший обрести видимость лишь маленьким урывком...отдавшись на милость свечей и старого заклинания. А она порывается уйти, уже не в первый раз. Потому что...очень неловко. Очень странно. Очень не по-лилиэвансовски она себя чувствует, оказавшись под испытующим и таинственным взглядом Джеймса Поттера. И все время задает себе один и тот же вопрос, на который так и не получила сегодня ответа — почему она тут. Почему не кто-то из Мародеров (или все они вместе), почему не кто-либо из восторженного фанклуба Поттера (или весь его состав целиком, сумей он поместиться тут)? Почему она? Почемупочемупочему? Но он поднимает взгляд и хитрый блеск в них не скрыть даже его призрачным мерцанием в неровном пламени свечек. Это все тот же Джеймс Поттер стоит в магическом круге. Тот самый, что подсыпал валерианы в ящик стола профессора МакГоннагал еще на втором курсе обучения. Тот самый, что подкинул журналы неприличного содержания в каморку завхоза, не забыв укрыть особенно «интересные» колдографии хитроумными прикрывающими чарами. Тот самый, что разбил множество сердец своей широкой улыбкой. Тот самый, чье позерство вызывало визги восторга на трибуне гриффиндорских болельщиков во время квиддичных матчей и тренировок. Тот самый Джеймс Поттер, который ненавидел ее лучшего друга. Машинально тянется к растрепанным даже в этом состоянии вихрам, но опускает руку. Смотрит на нее и неохотно желает хорошего вечера. Приятного вам бала. -Спасибо. - Лили недоверчиво смотрит на него, хмуря тонкие брови, но за этими словами ничего больше не следует. И даже особо выделенное «вам» не сказать, чтобы прозвучало очень грубо. Он и правда пожелал ей хорошего вечера. Плотно сжатые губы расслабляются, исчезает скептическая морщинка между бровями. Лили неловко передергивает плечом и снова повторяет одни и те же слова, которые она готова повторить еще сотню раз, в которые она искренне верит и надеется в то, что они окажутся правдой. - Все будет хорошо. Все будет хорошо. Просто нужно немного подождать. Ведь он не...не погиб. Он жив. Пусть даже его душа расторгла узы с телом. Но все же — жив. И возвращение его в жизнь — всего лишь вопрос времени. - Я....я была...я рада, что...что нам удалось поговорить... - Она мягко улыбается и успевает произнести лишь напоследок — И если я действительно подарила тебе надежду, то я рада вдвойне. Свеча гаснет и силуэт юноши расплывается в воздухе. Лили еще постоит минуточку прежде чем шепнуть «Просто подожди немного, Джеймс..» и уйти, запахиваясь в мантию. Потому что ей кажется, что сейчас на башне предсказаний произошло что-то действительно важное. Только вот что именно? Этого она не знает. Лишь становится тепло на душе от того, что нет больше ореола обреченности вокруг бедного парня, оказавшегося в этой страшной ситуации. Он не чувствовался так, как тогда, в ее спальне. Он действительно был полон надежды сегодня. Она легко сбегает вниз по лестнице и несется в гриффиндорскую башню, загадочно чему-то улыбаясь. Ее ждет насыщенный вечер. Что-то случится сегодня, она знает. Что-то...хорошее. Ведь если день начался так приятно...он должен завершиться еще лучше.
полная версия страницы